имели при себе оружия; краем сознания принц отметил, что им не удастся выиграть много времени.
Раоден продолжал бежать, пальцы сжимали прут мертвой хваткой. Он не знал, откуда взялась уверенность, что он нашел нужное место. Он ощущал его.
«Еще немного. Еще совсем чуть-чуть», — вертелось у него в голове.
Его схватили за руку и рявкнули что-то по-фьерденски. Раоден споткнулся и упал, но удержал прут, не отступив от линии ни на дюйм. Через секунду он услышал хриплый вскрик, и его отпустили.
«Еще немного!»
Вокруг него завязалась битва, Галладон с Каратой отвлекали солдат на себя. У принца вырвался животный всхлип отчаяния; он продолжал ползти, таща за собой прут. Ботинок тяжело опустился на землю в нескольких дюймах от его руки, чуть не сломав пальцы, но, несмотря ни на что, Раоден продолжал двигаться.
Он поднял голову, когда приблизился к цели, и успел увидеть, как фьерденец одним взмахом отделил голову Караты от тела. Галладон медленно валился на бок с двумя мечами в животе; солдат указал на Раодена.
Принц сжал зубы и завершил линию.
Массивное тело дьюла с глухим шумом рухнуло на землю. Голова Караты ударилась о низкую каменную стену. Солдат сделал шаг вперед.
Из земли ударил ослепительный свет.
Он поднимался из грязи серебристой рекой, растекаясь в воздухе вдоль начерченной Раоденом линии. Сияние поглотило принца, но оно было не простым светом. Ввысь рвалась незамутненная белизна, чистая сила под названием Дор. Она омыла принца, покрыв его текучим теплом.
И впервые за последние два месяца боль отступила.
Свет бежал вдоль начерченной Раоденом линии, которая брала начало от кайской стены. Поднимающееся из земли свечение двинулось по стене, окружая город замкнутым кругом. Но и тут оно не остановилось. Свет метнулся по короткой дороге между Каи и Элантрисом; он все разрастался и теперь омыл также и стены великого города. От Элантриса он двинулся к трем внешним городам чьи руины лежали в забвении со времен реода. Вскоре сияние охватило все пять городов, превратив их в пять блистательных колонн энергии.
Комплекс городов представлял из себя огромный эйон, фокус элантрийской силы. Требовалось добавить линию Разлома, и символ ожил снова.
Квадрат с четырьмя кругами по углам: эйон Рао. Дух Элантриса.
Раоден стоял в потоке света, и выпущенная на свободу мощь развевала на нем одежду. Он чувствовал, как возвращаются силы, далеким воспоминанием исчезает боль, а раны затягиваются. Он и без зеркала знал, что на его голове растут мягкие белые волосы, что кожа сменила болезненный серый оттенок на неяркое серебристое сияние.
В эти мгновения он испытал самое радостное ощущение за последнее время: подобно мерному набату, снова забилось сердце. Шаод завершил превращение.
Со вздохом сожаления Раоден вышел из света, вступив в мир преобразившимся. Потрясенный Галладон поднимался с земли; его кожа отливала темным серебром.
С ужасом на лицах солдаты пятились прочь. Некоторые осеняли себя охранными знаками, взывая к своему богу.
— Даю вам один час. — Раоден вытянул сияющий указательный палец по направлению к докам. — Уходите.
Люкел крепко прижал к себе жену; рядом с ними ревущее пламя поглощало живое топливо. Он шептал ей на ухо о любви, а солдаты подходили все ближе. За спиной тихо бормотал отец Омин, вознося Доми молитву за души горожан и их палачей.
И тут, словно зажженный гигантской рукой факел, Элантрис взорвался светом. Город встряхнуло, казалось, его стены растут и выпрямляются под властью неведомой силы. Людей внутри окружил водоворот энергии, по улицам неслись порывы ветра.
Так же внезапно все замерло. Люкелу почудилось, что они стоят в центре небывалого белого урагана, огражденные стеной слепящего глаза блеска. Горожане испуганно кричали, солдаты ругались и в страхе оглядывались на бьющее в небо свечение. Люкел не обращал внимания на городские стены — его взгляд был прикован к погребальному костру и колыхающимся внутри теням.
Один за другим, не спеша, из пламени выступали элантрийцы. Их кожа сияла ярче, чем огонь, который не причинил им вреда.
Горожане онемели от удивления. Только двое демонических воинов нашли в себе силы сдвинуться с места; один негодующе закричал и с занесенным мечом бросился на элантрийцев.
Через площадь пролетела вспышка энергии и ударила монаха в грудь, мгновенно испепелив. Меч со звоном упал на камни мостовой, а чуть позже на него опустились куски обугленной плоти.
Люкел потрясенным взглядом высматривал, откуда подоспела помощь. В открытых воротах Элантриса с поднятой рукой стоял Раоден. Принц светился, как восставший из могилы дух: кожа переливалась серебром, волосы блестели ослепительной белизной, а лицо озарял восторг победы.
Последний демон закричал по-фьерденски, проклиная Раодена и называя его свракиссом. Без слов принц поднял руку и начал чертить в воздухе, за пальцами оставались горящие белым светом линии, кипящие той же энергией, что окружала элантрийскую стену.
Раоден закончил и держал руку занесенной над эйоном Даа — знаком силы. Он с вызовом смотрел на монаха по другую сторону светящегося символа.
Тот чертыхнулся и медленно опустил оружие.
— Забирай своих солдат, — произнес Раоден. — Садитесь на корабли и уплывайте прочь. Если по истечении часа в Арелоне останется хоть один дереит или дереитский корабль, они испытают на себе силу моего гнева. Я буду рад, если кто-то посмеет дать мне повод.
Не дожидаясь окончания речи, солдаты уже бежали мимо Раодена в ворота и терялись на улицах города. По сравнению с величественной красотой короля-элантрийца перекошенное тело монаха вызывало не страх, а жалость.
Раоден убедился, что все фьерденцы покинули Элантрис, и повернулся к горожанам:
— Люди Арелона! Элантрис восстановлен.
Люкел заморгал, у него перед глазами все расплывалось На секунду он испугался, что появление принца — не более чем видение, посланное утомленным разумом. Но когда в ушах зазвенело от криков радости, он убедился, что ему не мерещится, что они действительно спасены.
— Какая приятная неожиданность, — провозгласил Люкел, прежде чем с достоинством потерять сознание от потери крови.
Дилаф бережно потрогал сломанный нос; он с трудом сдерживал желание заорать во весь голос от боли. Дахорские монахи выстроились позади. Они легко перебили гвардейцев Эвентио, но умудрились потерять в схватке не только короля и принцессу, но и предателя Хратена.
— Найдите их! — приказал Дилаф, поднимаясь на ноги.
В его ушах шелестел голос мертвой жены, умоляя о мщении, ее просьбы перекрывали звенящий гнев и страстная вера в Джаддета. Он отомстит. Армаде ни за что не выйти из бухты вовремя, к тому же в городе уже находятся его дахорцы. Полсотни монахов заменят любую армию; каждый превосходил по мощи сотню обычных людей.
