— И с тех пор постоянно тренируешься?
— В общем, да. Оно для меня как бы полезно. Я могу видеть, и слышать, и чувствовать.
— Можешь узнать много полезного? — с надеждой спросила Вин.
Призрак, сидевший на краю крыши, призадумался.
— Олово такая штука… тут, типа, не то главное, что видишь. Тут не видеть надо.
Вин нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, когда жжешь, — пояснил Призрак, — все же на тебя валится. Просто куча. Тут, там, все мешает. Хочешь сильно глядеть, так не бери в голову.
«Ну да… если хочешь быть хорошим наблюдателем, — перевела для себя Вин, — научись отсекать все лишнее. Дело не в том, что ты видишь, а в том, на что ты не обращаешь внимания».
— Интересно, — задумчиво пробормотала она.
— Да, — согласился Призрак. — Когда глядишь, тут тебе и туман, и дома, и дерево чувствуешь, и крыс внизу слышишь. Выбери одно и не гляди на другое.
— Хороший совет, — решила Вин.
Тут за их спинами раздался резкий стук. Оба быстро обернулись, а опустившийся на крышу Кельсер хмыкнул и направился к ним.
— Нужно выработать условный сигнал — предупреждать людей о нашем приближении. Каждый раз, когда я навещаю один из постов, я боюсь, что наблюдатель свалится с крыши.
Вин встала и стряхнула с одежды пепел. Она была в плаще рожденного туманом, рубахе и свободных брюках. Уже много дней она не надевала платья. То есть надевала только тогда, когда находилась в особняке Ренокса. Но Кельсер так боялся наемных убийц, что не позволял ей оставаться там надолго.
«По крайней мере, мы купили молчание леди Клисс», — подумала Вин, которую не на шутку разозлила цена этого молчания.
— Что, пора? — спросила она.
Кельсер кивнул.
— Почти. Просто я хочу кое-куда заглянуть по дороге.
— Понятно.
Их вторую встречу Марш назначил в месте, где намеревался проводить разведку для братства. Это была отличная возможность встретиться, потому что Марш якобы искал в окрестностях признаки алломантической активности. С ним почти постоянно ходил льстец, однако около полуночи Маршу на час предстояло остаться одному. Этого времени не хватило бы, чтобы уйти и вернуться, но его было более чем достаточно, чтобы ему могли нанести короткий визит два опытных рожденных туманом.
Наскоро попрощавшись с Призраком, они умчались в темноту. Однако скоро они спустились на улицу, потому что Кельсер решил поберечь силы.
«Странно, — подумала Вин, вспомнив свою первую ночную тренировку с Кельсером. — Пустые улицы больше не кажутся мне зловещими».
Камни мостовой стали скользкими от капель тумана, улица исчезала в белесых клубах. Было темно, тихо и пустынно. Даже война не слишком изменила столицу. Отряды солдат быстро подступали к вражеским Домам и наносили удар, стараясь пробить оборону, — но не бродили так просто по улицам. Гарнизон и вовсе еще не вернулся.
В ночном городе не было людей, но Вин чувствовала себя отлично, ведь рядом с ней всегда находился туман.
— Вин, — на ходу сказал Кельсер, — я хочу поблагодарить тебя.
Она обернулась, окинув взглядом величественную фигуру рожденного туманом.
— Поблагодарить меня? За что?
— За то, что ты сказала о Мэйр. Я много думал о том дне… о ней. Я не знаю, все ли объясняет твоя способность видеть сквозь медную завесу, но… если у меня есть выбор, я предпочту верить, что Мэйр не предавала меня.
Вин кивнула улыбнувшись. Кельсер грустно покачал головой.
— Глупо звучит. Как будто… все эти годы я только и ждал возможности обмануть себя.
— Не знаю, — осторожно сказала Вин. — Может, раньше я и сочла бы тебя дураком, но… Много слов, Кельсер. Доверие, самообман… Просто заткни голос, что твердит тебе о предательстве, и надейся, что друзья не причинят новой боли.
Кельсер хмыкнул.
— А ты не слишком-то стремишься меня утешить.
Вин пожала плечами.
— Я просто хочу донести до тебя мысль. Доверие и недоверие — одно и то же, только с разных сторон. И я понимаю, почему люди, которым приходится выбирать, предпочитают доверие.
— Но не ты сама? — спросил Кельсер.
— Не знаю.
Кельсер немного помолчал.
— Этот… твой Эленд. Может, он просто хотел тебя отпугнуть, чтобы ты уехала из столицы? Вел себя так ради тебя самой?
— Не исключено, — согласилась Вин. — Но он и сам изменился… совсем по-другому смотрел на меня. Он знал, что я ему лгала, но вряд ли понял, что я скаа. Он, скорее всего, решил, что я шпионю в пользу какого-то из Великих Домов. Но в любом случае он, похоже, искренне хотел отделаться от меня.
— Может, тебе так кажется, потому что ты уже убедила себя, будто не нужна ему?
— Я… — Вин замолчала, глядя на скользкую, заметенную пеплом мостовую. — Я не знаю, — сказала она наконец. — И это, кстати, твоя вина. Раньше я всегда понимала, что происходит вокруг меня. А теперь все запуталось.
— Это мы сами все запутали, — с улыбкой сказал Кельсер.
— Только не похоже, что тебя это беспокоит.
— Нет, — согласился Кельсер. — Ничуть не беспокоит. Мы пришли.
Он остановился перед одним из многоквартирных домов скаа. Внутри было темно. Скаа не могли себе позволить масляные лампы и после ужина обычно собирались у общего очага.
— Здесь? — недоуменно спросила Вин.
Кельсер кивнул и осторожно постучал в дверь. К удивлению Вин, дверь тут же приоткрылась, и в щели показалось худощавое лицо.
— Лорд Кельсер! — чуть слышно произнес человек.
— Я же говорил, что приду, — улыбнулся Кельсер. — Сегодня, мне кажется, подходящее время.
— Входи, входи, — сказал мужчина, распахивая дверь.
Он отступил, стараясь, чтобы его не коснулся туман, пока Кельсер и Вин проходили внутрь.
Вин уже приходилось бывать в таких домах, но никогда прежде они не действовали на нее так угнетающе. Слабый свет, исходивший от маленькой угольной печи, падал на лица сгрудившихся вокруг нее людей. Многие спали прямо на полу. Они постарались вымести из комнаты золу, но это все, что они могли сделать. Черные пятна все равно покрывали стены, одежду, лица… Мебели в помещении почти не было, и одеял не хватало на всех.
