Мертвые и умирающие лежали на мостовой. Скаа толпились на боковых улицах. Пленники выкрикивали его имя. Занавешенное дымкой солнце жгло землю.
С неба сыпался пепел.
Кельсер бросился вперед, воспламеняя свинец и выхватывая кинжалы. И он, и инквизитор поддерживали горение атиума, и у обоих, похоже, хватало металла для долгого боя.
Кельсер пропорол кинжалами раскаленный воздух, метя в инквизитора, и стремительные движения его рук были почти неразличимы. Тварь уклонилась, на миг затерявшись в безумном вихре рожденных атиумом теней, и взмахнула топором.
Кельсер неестественно высоко подпрыгнул — свинец помог ему — и увернулся от топора. Тут же, оттолкнувшись сталью от чужих доспехов, он бросил тело вперед и обеими ногами ударил инквизитора в лицо.
Инквизитор пошатнулся. Но когда противник падал на землю, тварь дернула силой одного из солдат и швырнула в Кельсера.
Кельсер воспламенил железо, снова оттолкнулся и в то же время подтянулся к летевшему в него солдату. В воздухе возникло нечто вроде водоворота. Кельсера отбросило в сторону, а солдат, привязанный к Кельсеру невидимой веревкой, помчался по широкой дуге, как гиря на цепочке.
Невезучий боец врезался в инквизитора, и оба рухнули на опустевшую клетку для пленников.
Солдат без сознания сполз на землю. Инквизитор свалился с клетки, упав на четвереньки. Струйка крови потекла по лицу твари, заливая окруженный татуировками глаз, однако инквизитор продолжал улыбаться. Когда он встал, у него, похоже, даже не кружилась голова.
Кельсер опустился на мостовую, сквозь зубы изрыгая проклятия.
Инквизитор молниеносно схватился за прутья пустой клетки и оторвал ее от телеги.
«Чтоб тебя черти взяли!»
Тварь развернулась и метнула железную клетку в стоявшего неподалеку Кельсера. Времени увернуться не было. А если бы Кельсер попытался оттолкнуться от клетки, то врезался бы в здание за спиной.
Железная махина неслась к нему — и Кельсер подпрыгнул, одновременно бросая себя в открытую дверь клетки. Влетев внутрь, он оттолкнулся сталью сразу во всех направлениях, чтобы удержаться в центре клетки в тот момент, когда она ударилась о стену и отскочила от нее, перевернувшись вверх дном.
Клетка упала и загромыхала по камням. Кельсер опустился на ее крышу, превратившуюся в пол, и клетка наконец остановилась. Сквозь решетку в толпе сражающихся он видел инквизитора. Вокруг инквизитора бесновались тени — создания атиума. Инквизитор наклонил голову, признавая искусство Кельсера.
Кельсер со стоном поджег свинец и что было силы толкнул сталью. Клетка взорвалась, обломки металлических прутьев взлетели в воздух. Кельсер собрал их и направил металлический дождь на инквизитора.
Тварь вскинула руку, умело разделив поток на две части. Однако за обломками следовал сам Кельсер — с помощью стали он превратился в снаряд. Инквизитор ловко ушел в сторону, использовав в качестве якоря очередного невезучего солдата. Солдат закричал, вылетая из гущи схватки, но тут же задохнулся и умолк, когда инквизитор прыгнул, оттолкнувшись от него и придавив несчастного к земле.
Инквизитор взлетел. Кельсер замедлил движение, оттолкнулся от группы солдат и последовал за инквизитором. За его спиной посыпались на мостовую обломки клетки, и Кельсер воспользовался ими, чтобы рвануть вверх.
Вокруг него медленно падали хлопья пепла. Инквизитор развернулся в воздухе, сменил направление и помчался к Кельсеру.
«Лобовое столкновение вряд ли сулит успех тому, у кого нет в голове железных прутьев».
Кельсер стремительно подтянулся к какому-то солдату, нырнул вниз, и инквизитор пронесся над ним.
Кельсер воспламенил свинец и тут же столкнулся с солдатом, к которому притягивался. Оба они перевернулись в воздухе. К счастью, солдат носил имперскую форму.
— Прости, приятель, — сказал Кельсер, отталкиваясь.
Солдат полетел в противоположную сторону и врезался в стену дома, а Кельсер взмыл над полем сражения. Внизу главные силы Хэма добрались наконец до последней телеги с пленниками. Однако их теснили имперские солдаты, пробившиеся сквозь толпу. В их числе были и лучники, вооруженные стрелами с обсидиановыми наконечниками.
Кельсер выругался и бросился вниз. Лучники не побоятся стрелять прямо в толпу. Они готовы перебить и своих, лишь бы не дать сбежать пленным.
Кельсер опустился на мостовую и быстро подтянул к себе несколько обломков решетки. Металлические прутья послушно полетели к нему.
Лучники подняли луки, но Кельсер видел тени их еще не совершенных поступков.
Кельсер отпустил металлические прутья и чуть подтолкнул их — так, чтобы они медленно поплыли вперед. Лучники выпустили стрелы.
Кельсер схватился силой за металлические прутья, толкнул за одни их концы и дернул за другие. Прутья завертелись в воздухе, превратившись в обезумевшие ветряные мельницы. Большая часть стрел застряла в их лопастях.
Прутья со звоном упали на мостовую вместе со сломанными стрелами. Лучники тупо смотрели на них, а Кельсер легонько дернул за прутья — и они взлетели в воздух. Он толкнул их к лучникам и отвернулся, когда раздались крики раненых. Его глаза искали настоящего противника.
«Где спряталась эта тварь?»
Кельсер оглядел площадь. Люди дрались, бежали, умирали… и каждый имел свою тень. Тени удваивали количество людей, беспорядочно двигавшихся в суете сражения, и от этого путаница лишь увеличивалась.
На площадь прибывали все новые солдаты. Многие из людей Хэма пали, но большинство отступило — для этого достаточно было бросить оружие и смешаться с толпой скаа. Кельсер беспокоился о последней телеге — там находились Ренокс и Призрак. Траектория, по которой отряд Хэма врезался в толпу, требовала движения от последней телеги к первой. И если бы они попытались сначала освободить Ренокса, пришлось бы бросить всех остальных.
Хэм явно не собирался отступать, и там, где дрался он сам, находились главные силы мятежников. Да, не зря тех, кто жжет свинец, называли убийцами: они дрались без изящества, свойственного жуликам и стрелкам. Хэм просто налетал на врага, стремительно и грубо, отшвыривая солдат со своего пути, сминая их и ведя отряд к единственной оставшейся клетке. Когда они добрались до нее, Хэм стал отбиваться от вражеских солдат, а его люди взломали замок.
Кельсер с гордостью улыбнулся, но его глаза продолжали искать инквизитора. Конечно, у него было немного людей, но имперские солдаты явно растерялись, видя решимость мятежников. Люди Кельсера сражались страстно и, несмотря на численное превосходство врага, имели немалое преимущество.
«Вот что происходит, когда наконец убеждаешь людей в необходимости борьбы. Вот мощь, которая кроется в них. Просто ее трудно высвободить».
