затеял.
А потом она увидела карету у обочины. Рядом с каретой топтался человек.
— Привет, Сэйзед, — сказал Кельсер.
Мужчина поклонился.
— Мастер Кельсер, — произнес он, и его негромкий голос прозвучал в ночи очень мелодично, высокий звучный голос с красивым акцентом. — Я уже решил, что вы не придете.
— Ты же меня знаешь, Сэйз, — ответил Кельсер, весело хлопая мужчину по плечу. — Я — сама пунктуальность! — Он обернулся и указал на Вин. — А вот это осторожное маленькое существо зовут Вин.
— Ах да, — сказал Сэйзед, произнося слова медленно и отчетливо.
Что-то было странное в его выговоре… Вин осторожно подошла ближе, рассматривая незнакомца. Сэйзед оказался высоким человеком с широким лицом и гибким телом. Даже выше Кельсера, настолько высоким, что это выглядело немного неестественным.
— Ты из Терриса, — сказала Вин.
Теперь она видела длинные мочки ушей и то, что в ушах красовалось множество крошечных сережек. Сэйзед был одет в нарядную, яркую ливрею дворецкого: три ее основных цвета явно принадлежали Дому его хозяина.
— Да, детка, — ответил Сэйзед, кланяясь. — Ты знаешь моих соотечественников?
— Нет, но я знаю, что высшая знать предпочитает нанимать дворецкими и лакеями именно жителей Терриса.
— Так оно и есть, дитя, — согласился Сэйзед. — Нам пора, мастер Кельсер. Уже поздно, а до Феллиса ехать не меньше часа.
«Феллис? — мысленно удивилась Вин. — Значит, мы собираемся повидать подставного лорда Ренокса?»
Сэйзед открыл перед ними дверцы кареты, а когда они забрались внутрь — аккуратно закрыл их. Вин устроилась на бархатных подушках. Сэйзед сел на место кучера, и карета покатила вперед.
Кельсер ехал молча. Занавески на окнах кареты были задернуты, чтобы не впускать туман, в углу висел маленький фонарь. Вин сидела напротив него, поджав под себя ноги и плотно закутавшись в ленты плаща.
«Она всегда так делает, — думал Кельсер, поглядывая на девушку. — Где бы ни оказалась, она старается занимать как можно меньше места».
Вин не сидела как все, она съеживалась. И не ходила, а как будто кралась. Даже если она находилась на открытом пространстве, то выглядела так, словно пытается забиться в угол.
«И все равно она храбрая девочка».
Во время его, Кельсера, первого урока он был не готов прыгнуть с городской стены, и старому Джеммелу пришлось столкнуть его.
Вин наблюдала за ним спокойными темными глазами. Когда же он это заметил, она сразу отвела взгляд и плотнее закуталась в плащ. И вдруг, совершенно неожиданно, заговорила.
— Твой брат, — сказала она почти шепотом. — Вы с ним не очень ладите.
Кельсер чуть приподнял брови.
— Да. Вообще-то мы никогда не были близки. Это плохо, конечно. Нам бы следовало исправить это, но мы просто… не можем.
— Он старше тебя? — (Кельсер кивнул.) — Он тебя часто бил?
Кельсер нахмурился.
— Бил? Нет, никогда.
— Значит, ты его останавливал? — спросила Вин. — Может, он поэтому тебя не любит? А как ты это делал? Просто убегал? Или ты был сильнее?
— Вин, Марш никогда не пытался ударить меня! Мы ссорились, верно… но никогда не испытывали желания причинить друг другу боль.
Вин не стала возражать, но Кельсер по глазам понял, что она ему не верит.
«Что же это за жизнь…» — подумал Кельсер.
Сколько на дне детей, похожих на Вин… Конечно, большинство из них умирает, не дожив до ее возраста. Кельсер был из тех, кому повезло: его мать, весьма находчивая возлюбленная знатного человека, сумела скрыть от своего господина тот факт, что она — скаа. Кельсер и Марш росли в отличных условиях: пусть незаконнорожденные, но все же знатные дети… а потом их отец вдруг узнал правду.
— Почему ты меня учишь? — спросила Вин, прервав его размышления. — Я имею в виду алломантию.
Кельсер недоуменно уставился на нее.
— Но я же обещал.
— Да, но теперь я знаю твои секреты, и что помешает мне сбежать?
— Ничто не помешает, — ответил Кельсер.
И снова настороженный взгляд дал Кельсеру понять, что Вин не верит ни единому его слову.
— Есть еще металлы, о которых ты мне не рассказал. На том собрании, в первый день, ты говорил, что их десять.
Кельсер кивнул, чуть наклоняясь вперед.
— Верно, десять. Но я не говорил о последних двух не потому, что хотел что-то скрыть от тебя. Они просто трудны в управлении. Тебе самой будет легче, если ты сначала научишься работать с базовыми металлами. Однако если хочешь узнать о двух последних, я тебе все покажу и объясню, как только мы приедем в Феллис.
Вин выразительно прищурилась. Кельсер закатил глаза.
— Да не пытаюсь я обмануть тебя, Вин! Люди работают в одной команде со мной только потому, что сами этого хотят, а я могу действовать эффективно, потому что свободно полагаюсь на компаньонов. Никакого недоверия, никаких предательств.
— Кроме одного, — прошептала Вин. — Того предательства, из-за которого ты оказался в Ямах.
Кельсер нахмурился.
— Где ты это слышала?
Вин молча пожала плечами.
Кельсер вздохнул, потер ладонью лоб. На самом деле ему хотелось изо всех сил почесать шрамы на руках. Однако Кельсер сдержался.
— Об этом не стоит говорить, — сказал он.
— Но ведь рядом с тобой был предатель, — возразила Вин.
— Я не знаю наверняка. — Это прозвучало неубедительно даже для самого Кельсера. — Как бы то ни было, наша общая работа строится на доверии. А это значит — никакого принуждения. Хочешь, прямо сейчас вернемся в Лютадель? Я покажу тебе два последних металла, а потом отправляйся куда угодно.
— У меня нет денег, чтобы прожить в одиночку, — пробормотала Вин.
Кельсер сунул руку под плащ и, достав мешочек с монетами, бросил его на сиденье рядом с Вин.
— Три тысячи мер. Деньги, что я забрал у Камона.
Вин недоверчиво покосилась на мешочек.
— Возьми, — предложил Кельсер. — Ты их заработала… Насколько я успел
