гостиной пентхауса взорвалась бомба. Закрыв глаза, он с трудом проглотил подступивший к горлу комок. В обычной ситуации Винс взял бы то, что предлагает женщина. Но Джинджер — не особа вроде Лиз или любой другой, с которыми он имел дело до сих пор. Ничего похожего. Она заслуживает большего, чем он надеялся ей когда-нибудь дать.
Винс не мог себе позволить быстренько взять ее, поваляться на сене, а потом отбросить в сторону. Даже если она скажет, что хочет его. Но Боже, разве она только что не сказала именно этого?
Если он станет с ней спать, он должен будет удержать ее. Ладони Винса вспотели. Он не знал, готов ли к таким обязательствам. Пожалуй, следует сохранить дистанцию между ними.
— Дай мне одеться, — сказал он, вороша пальцами спутанные после сна волосы. — Я сейчас вернусь. — Винс натянул джинсы и надел рубашку из хлопка.
Пока он одевался, Джинджер стояла не шелохнувшись и выглядела совершенно несчастной. Он чувствовал себя самым большим подлецом на земле. Он не хотел причинить ей боль, не хотел отвергнуть ее, но казалось, независимо от того, что он выберет, она все равно испытает боль. Знает ли она о последствиях? Подумала ли она о них?
— Ты не против, если я сниму куртку? — спросила Джинджер. — Здесь жарко.
Хорошо. Перемена темы уже хорошо. Возможно, они вообще смогут избежать проблем.
— Конечно. Я собираюсь заказать еду прямо сюда, прежде чем мы пойдем брать приступом склоны. — Повернувшись спиной к Джинджер, он потянулся к телефону и стал набирать номер. Она тихо чертыхнулась, и Винс оглянулся посмотреть, что случилось.
Джинджер боролась с молнией. Та никак не поддавалась ее пальцам, зубчики сцепились. Красная парка соскользнула с ее плеч, и Винс увидел обтягивающее нижнее белье и целые мили молочно-белой кожи.
Его ударило, словно током, потом ему показалось, что внутри пронесся ураган.
— Что за черт? — Трубка выскользнула из руки Винса. — Надень немедленно куртку, прямо сейчас! — пробормотал он. Наряд, который был на ней, прикрывал ее тело больше, чем вчерашнее бикини. Но из-за цвета, который сливался с цветом кожи, Джинджер казалась совершенно голой. А тело Винса отозвалось незамедлительно, да с такой силой, что он не надеялся с ним справиться. Огонь охватил его целиком. Он разгорался все сильнее, будто кто-то безжалостной рукой подливал бензин в и без того яркое пламя. Сердце бешено ухало в груди.
— Давай, Винс, — потребовала она хриплым шепотом, в глазах ее тлели угольки.
Он знал, что стоит ему прикоснуться к Джинджер, и он не устоит. Винс закрыл глаза и досчитал до десяти.
— Веди себя, как положено, Джинджер, — процедил он сквозь сжатые зубы.
— Я устала вести себя, как положено.
Снова раздался визг молнии, и его глаза тотчас открылись.
Эта женщина сняла свои лыжные штаны! Оставив их кучкой краснеть на полу, она призывно шагнула к нему. Ее ноги были длиннее, чем Господь разрешил иметь женщине.
Винс попятился, стараясь держать дистанцию, которая помогала сохранить разум. Но его спина уперлась в твердую стену, пришлось остановиться. Она же не останавливалась, она шла и шла, и теперь между ними осталось не больше двух дюймов. Ее теплые тонкие руки гладили его грудь, и от этого волны желания захлестывали его тело.
Винс проклял себя за то, что не застегнул рубашку. Он дышал учащенно, беспорядочно. Его разум напрягся, желая отыскать причину, по которой ему нельзя немедленно схватить ее и устроить дикую, страстную сцену любви.
Он опустил руки, отказываясь прикоснуться к ней, используя каждую унцию самообладания, которое у него еще осталось. Боже, но ее мягкие руки так приятно ощущать на теле!
— Я не хочу причинить тебе боль, Джинджер, — произнес он хриплым прерывающимся голосом.
— Я не прошу тебя о боли, я прошу тебя… заняться со мной любовью. — Для подтверждения собственных слов она осыпала его тело мелкими поцелуями, ее губы прогуливались по его голой груди то вверх, то вниз.
Аромат духов долетел до ноздрей Винса и проник в них без всякого разрешения.
— Это одно и то же. — Он упорно смотрел в потолок. Взглянуть на нее было слишком большим искушением.
— Я не требую от тебя каких-то обязательств, — сказала Джинджер, взяв его щеки в ладони и вынуждая посмотреть на нее. — Я только хочу вспоминать о тебе. Вот и все. Разве это слишком много?
— Да! — Забыв о том, что решил не прикасаться к ней, Винс схватил ее за плечи и уставился в синий океан глаз. Действительно ли эта женщина сошла с ума? Она не требует никаких обязательств, но если он будет с ней спать, он должен дать их ей. — Разве ты не понимаешь? Это не так просто.
Винс чувствовал, как она напряглась под его руками, глаза превратились в холодные кусочки льда.
— Прекрасно. Я поняла намек. Если ты меня не хочешь, я сейчас же уйду. — Джинджер попробовала освободиться.
Он не должен позволить ей уйти. Боже, неужели она на самом деле не понимает, о чем он говорит? Разве он не показал ей в самую первую минуту, насколько сильно ее хочет? Ему что же, нужно написать о своем желании большими буквами?
— Женщина, ты не можешь себе представить, как я тебя хочу. — Отбросив сомнения и опасения, которые бились в голове, Винс решился. Он прижал ее тело, обтянутое шелком, к своей груди. — О Боже! Я не могу с этим бороться. Я только мужчина, я слишком земной мужчина, — простонал он, в голодной страсти припав к ее губам. Больше он не мог сдержать своего всепоглощающего желания.
Он знал, что если прикоснется к ней, то не сможет остановиться, и оказался совершенно прав.
Их поцелуи стали нестерпимо горячими, лихорадочными, как будто оба торопились восполнить потерянное напрасно время. Винс гладил Джинджер по спине, а ее длинные тонкие пальцы порхали по его груди, прикасались к ней, словно крылья бабочки. Он почти утонул в теплой чувственности, охватившей все тело.
Когда ее язык прошелся по его верхней губе, Винс схватил его и потащил себе в рот, их языки сцепились, словно в танце.
— Ты такая приятная… — бормотал он, ее мягкие бархатные волосы терлись о его щеку, но это невинное прикосновение могло совратить кого угодно.
Она захныкала в ответ, потом ее пальцы зарылись в черные волосы Винса. Это было уже совершенно невыносимо.
— Боже! Ты нужна мне, Джинджер. — Винс стащил бретельку с ее плеча и, обнажив тело, потянул ткань вниз. Пред ним была полная грудь. Приподняв ее рукой, он взял розовый сосок в рот и принялся дразнить его языком, нежно покусывая.
Ее хныканье превратилось в стоны, они сводили его с ума.
— Мы не должны торопиться, — выдохнул он.
— Почему? — спросила она и потерла рукой твердую выпуклость на его джинсах.
Все причины мгновенно исчезли, он не мог больше ни о чем думать, сгорая от страсти.
— Ты меня победила. — Его губы снова искали ее рот, рука оказалась у нее между ног.
