ее сердца. Винс наклонился и взял ее руки в свои.
— Хорошая работа, — похвалил он. — Теперь давайте вернемся на вершину и начнем второй урок.
— Входя в поворот, надо наклоняться, — в сотый раз повторил Винс.
У этого мужчины терпение святого, решила Джинджер.
— Двигайте бедрами. Притворитесь, что вы спускаетесь по подиуму во время демонстрации моделей одежды. Ну, примерно вот так. — Он энергично завилял бедрами.
Джинджер засмеялась:
— Боже мой, у вас талант! Может, вам стоит стать моделью?
— Забавное предложение. Пробуйте снова. Двигайте бедрами.
Исполнить его настоятельные требования так, как он того хотел, она не могла, хотя предполагалось, что ей это ничего не стоит. Джинджер раздраженно вздохнула.
— У меня не получается. — Должна она признаться, что это дело совершенно безнадежное? У нее так же хорошо с координацией, как у коровы на льду; в классе ее дразнили Недотепой.
Винс подошел сзади, его лыжи оказались по бокам от нее. Большие мужские руки легли ей на бедра. Она подумала, что сейчас растает от этого прикосновения.
— Двигайся вот так, — прошептал он, и его дыхание теплым облачком опустилось на шею, твердая грудь прижалась к ее спине.
Он придал ее телу соблазнительную позу, не имевшую ничего общего с той, что необходима для лыжника. Джинджер облизала губы и с тревогой взглянула на своего учителя.
— Ты уверен, что так и надо? — пробормотала она.
— Доверься мне, — прошептал он.
Она увидела огонь в его глазах, увидела мальчишескую усмешку. Он имеет в виду — что? Довериться ему как мужчине? Должна ли она это сделать? Хватит ли у нее смелости? Джинджер подавила нервную дрожь.
— О Боже, только взгляни, который час! — Не стоит говорить ему, что она без часов. — Я обещала встретиться с Робин за ленчем. Присоединитесь к нам?
— Цыпленок.
— Что?
— Я надеюсь, нам подадут цыпленка. — Он улыбнулся, и на его щеке снова появилась ямочка. — Я проголодался.
Используя приобретенный навык торможения, Джинджер со скоростью улитки спустилась с холма. На сей раз Винс держался сзади на безопасном расстоянии. Он все еще отказывался катиться впереди. После того как они сняли лыжи и поставили их возле стойки, Винс положил ей руку на спину и направил к домику.
Они сбросили куртки и уселись возле пылающего камина, он под столом обхватил ее ноги своими, и холод, который, казалось, заморозил ее до костей, испарился — скорее от его близости, чем от огня.
— Закажем что-нибудь на закуску, пока ждем Робин?
— Я из тех парней, которые не клюют на закуску.
Она взглянула ему в глаза. Почему всегда кажется, что в его словах содержится двойной смысл?
— Я предпочитаю основное блюдо, — объяснил Винс.
О Боже! Джинджер почувствовала себя жертвенным ягненком. А Винс казался голодным. По-настоящему голодным.
Ее внимание привлекла суета возле входной двери, и она отвела взгляд от Винса. Робин издали помахала ей рукой, рядом с ней стоял Рик. Когда Робин указала на Джинджер и Винса, на его лице отразилось волнение. С того места, где она сидела, Джинджер показалось, что они о чем-то спорят. Но через секунду Робин снова помахала ей — теперь уже прощаясь, и они вышли.
— Странно, — прошептала Джинджер себе под нос, поворачиваясь к Винсу.
— Что?
Присутствие Рика как-то странно подействовало на нее, она ощутила какую-то внутреннюю тяжесть.
— Робин и ее друг… — Да?
— Я думала, они собирались позавтракать вместе с нами, но они ушли. — Джинджер недоуменно пожала плечами.
— Хорошо. — По голодной улыбке Винса она догадалась о его истинных намерениях. — Это значит, что ты в моем полном распоряжении.
После завтрака они вернулись на вершину склона, чтобы довести до совершенства навыки по уроку номер два. Когда зимнее солнце собралось исчезнуть за горами, Джинджер заявила, что с нее хватит. Она уже не чувствовала пальцев ни на руках, ни на ногах, но так устала, что это ее не беспокоило.
Доползти до комнаты в отеле было бы гораздо легче, чем дойти. Винс, должно быть, понял, что ученица устала. Сильная рука его скользнула на ее тонкую талию и обхватила крепко-крепко, он почти донес Джинджер до гостиницы. От тренировки или от его близости, но она совершенно не могла дышать.
— Только доведи меня до комнаты. Я сразу упаду на кровать и не встану целую неделю.
— О нет, ничего подобного, — усмехнулся он.
— Пожалуйста, — просила она, от усталости не в силах произнести больше ни слова.
— Если ты сейчас ляжешь, то мышцы напрягутся еще больше, и завтра ты будешь чувствовать себя как в аду.
— Я уже сегодня себя чувствую, как в аду.
Он скривил губы:
— Будет хуже, гораздо хуже. — Двери лифта открылись, Винс остановился возле ее комнаты. — Возьми купальник и жди меня в горячей ванне. Я приду через десять минут.
— Но…
— Никаких «но». — Он заложил ей за ухо выбившуюся прядь. — У тебя сегодня был великий день. Я горжусь тобой. — Он нежно коснулся губами ее щеки.
По телу Джинджер пробежала дрожь, сердце громыхало в груди. Она хотела большего, гораздо большего.
— Десять минут, — прошептал Винс. Легко, словно перышком, он прошелся кончиками пальцев по ее волосам и направился к лифту.
После него в воздухе остался мускусный запах. Джинджер прижала дрожащие пальцы к губам и прислонилась к косяку. Заблудившись в собственных мыслях, она потеряла всякую бдительность и, когда дверь открылась у нее за спиной, упала в комнату.
— Мне показалось, что за дверью кто-то есть, — сказала Робин, глядя на подругу сверху вниз.
Сидя на полу, Джинджер бросила на нее усталый взгляд. Приземление на ягодицы в двухсотый раз не обрадовало ее утомленные мышцы.
— Помоги мне, — пробормотала она.
Робин взяла ее за руку.
— Что с тобой случилось?
