сомнение?
Я опешил.
— Ты так старательно изображаешь наивного мальчика, милый. Одно удовольствие любоваться… Да не хлопай ты так своими дивными ресницами! Не хочешь говорить мне правду — не говори. Но избавь меня от необходимости слушать откровенную чушь! И на всякий случай, заруби на своем распрекрасном носу: я не резидент Магистра Нуфлина. И у меня нет дурной привычки обсуждать служебные дела с кем бы то ни было из моих многочисленных, нежно любимых родственников. В том числе и с Кимой. А теперь можешь засунуть свои драгоценные тайны в свою же драгоценную задницу!
Только тут я понял, что она здорово рассердилась — и когда только успела?
— Они не мои, эти грешные тайны, — мягко сказал я. — И потом, их слишком много. Не так уж велика моя несчастная задница! Можно я не буду их туда совать?
Меламори еще несколько секунд хмурилась, потом неохотно улыбнулась.
— Ладно, сэр врун, это действительно не твои тайны, — вздохнула она. — Просто мне не понравилось, что ты рассказываешь мне такую дурацкую ерунду. Может быть, я — не самая умная девушка на обоих берегах Хурона, но не настолько же плохи мои дела!
— Зато мои — настолько, — честно признался я. — Можешь себе представить, я был совершенно уверен, что моя версия сойдет даже для самого Магистра Нуфлина — если бы он вдруг оказался на твоем месте.
— Да-да, но на моем месте ему следовало бы оказаться полчаса назад! — прыснула Меламори.
Я с облегчением вздохнул: человек, который так смеется, просто не может сердиться!
— Знаешь что? Не буду я зариться на ваши страшные тайны, а то еще грозный сэр Халли откусит нам с тобой головы. Просто расскажи мне все, что можно рассказывать, — наконец решила она. — Даже если эта ценная информация уместится в несколько слов. Все лучше, чем ничего!
— Хорошо, — улыбнулся я. Немного подумал и на всякий случай осторожно сказал: — Извини меня, ладно?
— Ладно, — серьезно согласилась она. — И учти, сэр заговорщик: мне действительно было очень обидно! Если бы это случилось несколько лет назад, я бы… Ох, даже не знаю, как бы я разбушевалась!
— Верю, — поспешно согласился я, вспоминая былой тяжелый нрав Мастера Преследования. С тех пор как Меламори вернулась из Арвароха, она действительно стала вовремя тормозить на поворотах, что заставило меня проникнуться глубоким уважением к древней арварохской магии. Безмолвной речью ребята так толком и не овладели, зато искусство самодисциплины подняли до недосягаемых высот.
Я вкратце изложил ей более-менее правдивую версию истории с мемуарами Йонги Мелихаиса, будь он неладен… Правда, я все-таки воздержался от рассказа о сборище на улице Старых Монеток: это действительно была не моя тайна.
— Так что, выходит, эта стерва Эльна Фаннах все испортила? — сочувственно спросила Меламори. — Охотно верю. Эта леди способна на все, лишь бы прищемить хвост бедняге Рогро!
— А кто она такая? — поинтересовался я. — Честно говоря, мне очень трудно поверить, что какая-то дамочка может вить веревки из сэра Рогро. Не такой он парень!
— Конечно, — спокойно согласилась Меламори. — Но Эльна вьет веревки не из Рогро, а из Его Величества Гурига. Так практичнее, правда?
— Правда, — улыбнулся я. — И кто же она все-таки? Просто королевская фаворитка?
— Не просто, — покачала головой Меламори. — Официально ее должность называется: Мастер Громких Высказываний.
— И что это означает на практике?
— Экий ты необразованный, Макс! Необразованный и несообразительный! На практике это значит, что от леди Эльны зависит, какие высказывания Его Величества появятся в газетах и станут достоянием публики, а какие навсегда останутся при нем. И еще она решает, о каких эпизодах из жизни нашего короля следует рассказать газетчикам, а о чем следует промолчать.
— Ага, понял, — обрадовался я. — Что-то вроде пресс-секретаря. Не думал, что при Королевском дворе есть такая полезная должность! А почему она не ладит с Рогро? По идее, им полагается дружить…
— Мало ли, что полагается… Рогро ужасно недоволен, что между ним и королем стоит еще кто-то. Он, знаешь ли, весьма справедливо полагает, что и сам мог бы сообразить, какие высказывания Его Величества подлежат огласке, а какие — нет. А леди Эльна страшно завидует сэру Рогро: в глубине души она считает себя прирожденным главным редактором, и у нее есть голубая мечта заграбастать хотя бы одну из его газет. Например, «Королевский голос». «Суету Ехо» она, знаешь ли, презирает, а поэтому готова оставить ее Рогро — для пущего позора и унижения, как ей кажется.
— Неприятная особа, — вздохнул я. — А какого черта Гуриг ее держит на этой должности? Он не так прост, по-моему…
— А она его любовница, — Меламори удивленно посмотрела на меня. — Ты и этого не знал?
— Я много чего не знаю, — гордо признался я. — Скажу тебе больше: мне вообще в голову не приходило, что у нашего короля есть какая-то там любовница…
— Ну да, и еще он не ходит в уборную, не ест и не спит… Эх ты, умник! — снисходительно сказала Меламори.
— Да уж, действительно, — смущенно согласился я. И тут же спросил: — А почему в таком случае этой дамочке до сих пор не удалось наложить лапу на «Королевский голос»? Для любимой женщины каких только глупостей не натворишь!
— Тоже верно, — меланхолично согласилась Меламори. — Могу себе представить, во что она превратила бы эту несчастную газетку! Но, к счастью, сэр Рогро тоже любовник Его Величества, поэтому равновесие пока сохраняется…
— Как это? — изумился я.
— Как, как… Обыкновенно! Слушай, сэр Макс, ты у нас, конечно, жутко грозный колдун, Вершитель, создатель новых Миров, и в связи с этим тебя уже давно не волнует ничего, кроме фундаментальных тайн мироздания, я понимаю… Но нельзя же до такой степени быть не в курсе городских сплетен!
— По всему выходит, что нельзя, — растерянно согласился я. И пожаловался: — Я живу, окруженный стеной густого тумана, милая! А посему по-прежнему ничего не понимаю. Что, наш король любит мужчин?
— И мужчин, и женщин. Всех, кто под руку подвернется, — равнодушно сказала Меламори. — А почему тебя это так удивляет? У наших королей это наследственное, с тех пор как первый из Гуригов женился на эльфийке. Все его потомки, полуэльфы, немного с причудами. Между прочим, эльфы вообще не видят разницы между мужчинами и женщинами. Им непонятно, почему следует отдавать предпочтение тем или другим. По-моему, в этом что-то есть!
— Что-то есть, это точно, — усмехнулся я. — А сэр Рогро, он что, тоже… потомок эльфов?
— Точно не знаю, — пожала плечами Меламори. — Но по-моему, он просто большой оригинал.
— А, ну тогда конечно! — саркастически согласился я.
А про себя подумал, что сегодня странный день: ни с того ни с сего я вдруг узнал такое количество секретов нашего симпатичного Величества Гурига, что меня было пора казнить. Впрочем, я мог расслабиться: смертная казнь в Соединенном Королевстве запрещена все тем же Кодексом Хрембера, в соответствии с буквой которого я, между прочим, был обязан арестовать своего шефа, сэра Джуффина Халли, и отвести его в Холоми — срам, да и только!
— Удивила ты меня! — резюмировал я, потягиваясь до хруста в суставах. — Его Величество в объятиях сэра Рогро — уму непостижимо!
— Я тебя сейчас еще раз удивлю, — мечтательно сообщила она, подбираясь ко мне поближе. — Да плюнь ты на Его Величество! Его романы — не твоя проблема.
— До поры до времени, — буркнул я. — А вдруг я ему нравлюсь? Что-то он со мной подозрительно любезен при каждой встрече…
— Просто он вежливый. И к тому же без ума от легенд о твоих подвигах… Не переживай, не такой уж ты роковой красавчик! — рассмеялась Меламори. — Зато я не столь переборчива, как наш король.
— Выразить не могу, как меня это радует! — улыбнулся я.
