этом у меня не было никаких щекочущих воображение гипотез касательно того, что происходит в новостройке. Я не населил уродливый дом ни привидениями, ни живыми покойниками, ни злыми гоблинами, ни даже какими-нибудь шпионами, которые, вообще-то, мерещились мне в те времена на каждом шагу. Просто новый дом мне не нравился. Почему — об этом я предпочитал не задумываться…
Через много лет, уже взрослым, я вернулся в город, где прошло мое детство, и был поражен жалким состоянием своего давнишнего неприятеля: дом оказался невысоким — всего-то восемь этажей! — его первый этаж был густо покрыт граффити, а большая часть стекол выбита. Дом пустовал, и я почему-то ужасно обрадовался такому положению вещей: то ли во мне проснулась мстительность, то ли в глубине души я всерьез полагал, что в этих серых стенах не может случиться ничего хорошего, так что пусть уж лучше приходит в упадок!
Как бы там ни было, но я уже давно не боялся этого дома. Не могу сказать, что его появление меня обрадовало, но сие происшествие относилось скорее к забавным, чем к трагическим. Я сбавил скорость до минимальной и осторожно поехал навстречу убогому кошмару своего детства.
Разумеется, дом не исчез. Но проехать сквозь это наваждение оказалось ничуть не труднее, чем в случае с гусем.
— Глупости какие! — сердито сказал я себе. — Ну, я узнаю, кто это развлекается! Ох, что будет!..
Впрочем, я и сам понимал, что ничего особенного не будет. Все эти наваждения нельзя было считать серьезными неприятностями. Так — то ли глупая шутка, то ли просто ностальгическая экскурсия в золотое детство. Очень даже ничего себе развлечение…
Потом, как я и предвидел, на дороге появилась огромная собака, типичное проклятие рода Баскервилей. Впрочем, «проклятие» исчезло совершенно самостоятельно, не дожидаясь, пока я его зашибу. Кажется, оно само поняло, что не дотягивает — не то что до кошмара, даже до дружеской шутки сэра Мелифаро!
Собаку сменила большая, размером с перекормленного орла, ворона, плюющаяся, как невоспитанный верблюд. Поначалу я недоумевал, но потом вспомнил, что какая-то растрепанная девчонка из соседнего двора по большому секрету поведала мне, что, если ворона плюнет кому-нибудь на голову, этот человек обязательно скоро умрет… Так что призрачная ворона исчезала под мой сдавленный смех: я честно старался оберегать сон сэра Шурфа. Ему предстоял трудный день: еще несколько сотен страниц вполне потусторонней прозы…
А незадолго до рассвета мне довелось встретиться с машиной «скорой помощи», из окон которой выглядывали злобные доктора с огромными, как в мультфильме, шприцами, щипцами и клизмами. Доктора здорово смахивали на генерала Бубуту: такие же бородатые, бровастые «Карабасы-Барабасы». Я не выдержал и наконец заржал в голос.
— Я рад, что ты не скучаешь.
Лонли-Локли все-таки проснулся и теперь внимательно оглядывался по сторонам. Словно бы проверял, не рухнуло ли что-нибудь в мире за время его отсутствия.
— Я настолько не скучаю — слов нет! — проникновенно сказал я. И поведал ему историю своих ночных приключений.
— У тебя железная выдержка! — одобрительно заметил Шурф, когда я умолк.
— Нет, что ты, — польщенно улыбнулся я. — Просто у меня короткое дыхание, ты же знаешь! Мне просто не хватает основательности, чтобы всю жизнь бояться одного и того же.
— Да, и это, пожалуй, правда, — подтвердил он. — Тем не менее я не знаю, кто еще мог бы провести ночь наедине с собственными детскими страхами и разбудить своего спутника не криком, а смехом… Кстати, твой соотечественник, — он выразительно помахал в воздухе томиком Кинга, — очень хорошо это понимал.
— Да уж, — улыбнулся я. — Этот парень — крупный специалист по превращению нелепых детских ужастиков в настоящий кошмар! А тебе понравилось?
— Понравилось, не понравилось — странный вопрос!.. Это же не просто книга, а книга из незнакомого мне мира. Пусть не первая, но одна из немногих, которые попали мне в руки. Литературные достоинства текста, как ты понимаешь, волнуют меня далеко не в первую очередь. Впрочем, история сама по себе чрезвычайно увлекательная, хоть и кажется мне не слишком правдоподобной. Этот писатель, кажется, помешан на идее существования некоего «абсолютного зла», в точности как некоторые сбрендившие Магистры минувшей эпохи. Наивное, мягко говоря, представление о порядке вещей…
Огласив свое решение по делу Стивена Кинга, мой строгий рецензент огляделся, пытаясь определить, где мы находимся, и заметил:
— Хорошо, что ты меня разбудил. Надеюсь, мы скоро будем проезжать мимо Пшорри, последнего большого города на нашем пути, на самой границе Ландаланда с графством Вук. Я бы не отказался позавтракать в цивилизованной обстановке, напоследок!
— Если Пшорри — город, обнесенный невысокой стеной с такими забавными светящимися башенками, то мы его миновали часа два назад, — виновато сказал я. — Как раз между собакой и вороной… Думаю, мы уже давно едем по территории графства Вук. То-то я смотрю, вокруг так пустынно! Но если ты в отчаянии, мы можем вернуться в Пшорри и позавтракать.
— Нет, что ты! Завтрак в Пшорри не стоит таких усилий… Я надеюсь, ты можешь добыть из Щели между Мирами какую-нибудь еду? Боюсь, от вчерашнего менкала твоя собака мало что оставила. Да и не дело это — давиться с утра сухим мясом!
— Не дело! — согласился я, останавливая амобилер, чтобы заняться полезными чудесами.
После завтрака сэр Шурф снова зарылся в книгу. Мне ничего не оставалось, кроме как наслаждаться унылым, но изысканным пейзажем: низкорослые вечнозеленые деревья, земля, сплошь покрытая мелкими круглыми камешками, мокрыми от недавно прошедшего дождя, и многочисленные лужи, похожие на крошечные озера. Дорога, впрочем, хуже не стала, разве что немного уже, но это не казалось мне серьезной проблемой: рассвет уже давно наступил, а навстречу нам не попалось ни амобилера, ни даже телеги. Пустынная это была земля — графство Вук.
— А городов на нашем пути больше вообще не будет? — спросил я своего спутника.
Шурф неохотно оторвался от книги.
— Ну почему же, будут — если их можно назвать городами. Несколько безымянных поселений, множество одиноких хуторов… Но все это ближе к Вукинаху.
— Столица графства Вук? — спросил я.
— Ну да. Хотя «столица» — это громко сказано. Просто огромная крепость графа Гачилло Вука, окруженная древними замками его верных вассалов и домами мастеровых, зарабатывающих на хлеб исполнением немногочисленных желаний этих неприхотливых господ.
— Печальная картина, — хмыкнул я.
— Ну почему же печальная? До сих пор мне казалось, что ты любишь покой и одиночество…
— Вообще-то, люблю, — согласился я.
— Ну вот, не один ты такой. Графство Вук — место, где живут исключительно люди, влюбленные в покой и одиночество. Земли здесь сколько угодно. Графство Вук — единственная провинция Соединенного Королевства, где землю не покупают, а просто селятся где понравилось и живут. А люди осторожные, которые боятся посягнуть на чью-то собственность, просят аудиенции у графа Гачилло, дабы он показал на карте, какие территории в настоящий момент пустуют, а уже потом делают выбор, о котором и сообщают своему новому покровителю…
— А почему так? — изумился я.
— Слишком мало охотников жить на таком расстоянии от столицы. Не забывай: это только ты сюда за два дня доехал, а нормальному человеку потребовалось бы никак не меньше восьми дней, чтобы добраться от Ехо до Вукинаха, — да и то если у него очень хороший, новый амобилер и верный напарник, чтобы не останавливаться на ночлег… Да и Очевидной магией здесь заниматься трудно: слишком уж далеко от Сердца Мира.
— Можно подумать, всему человечеству позарез требуется колдовать!
— Всему человечеству, возможно, и не требуется. А вот большинству граждан Соединенного
