— На одной из дальних дорожек… Вы, кстати, знакомы с местом происшествия, — спросил Коробов и, когда Соколов подтвердил это, продолжил. Так вот, на той тропинке топтались два человека, затем там вдруг появляются волчьи следы, а немного дальше мы находим одного из этих двоих с перегрызенным горлом. В конце концов следы волка проходят через одну из калиток и там же теряются, что неудивительно. Но следов волка, ведущих на территорию детского сада, не обнаружено.
— Может один из них тащил волка в мешке, — не удержался от предположения Соколов.
— Глупо таскать волка в мешке, — заявил Коробов. — Кроме того, все они перелезали через забор, так что волка им пришлось бы перетаскивать на себе, а волк был, уж поверьте мне, не из легких.
Вроде бы уже все, что только можно, Соколов выкопал из Коробова, но задержался и не пожалел.
— Да, чуть было не забыл, — вдруг спохватился Коробов и протянул Соколову фотоснимок. На черно- белой фотографии тянулась светлая стена с куском окна в правом верхнем углу. Прямо по центру снимка располагалось серое пятно с подтеками. Рассмотрев фотографию, Соколов вопросительно взглянул на Коробова.
— Это кровь, Александр Петрович, — объяснил Коробов. — причем кровь совершенно посторонняя.
— Какой группы? — чуть не крикнул Соколов.
— Второй, что не сходится ни с одним из пострадавших. На этом месте кого-то припечатали автоматной очередью насквозь. Кроме того, в одной из выбоин нами обнаружен клок опаленной волчьей шерсти.
— А где же тело? Его оттащили?
— Нет, его не оттаскивали. Мало того, оно даже не падало! Следов от обуви там тоже нет. Только уже известные нам волчьи следы.
— Так может кровь старая?
— Нет, Александр Петрович, кровь то как раз свежая. Если принять во внимание все известные нам факты, то вырисовывается довольно странная картина. Крупный волк стоял на задних лапах, прислонившись к стене, а кто-то, тем временем, расстреливал его из автомата, пока некто не прекратил это занятие довольно жестким образом.
— Так кто за кем гонялся, первая банда за волком второй, или вторая убегала от волка первой?
— Трудно сказать. Если волк гонялся за людьми, то почему они сразу не убежали или не прикончили его? Если наоборот, то как хорошо вооруженные люди, пять-семь человек, допустили гибель по крайней мере одного своего товарища. По крайней мере…
— Постойте, Виталий Федорович, вы хотите сказать…
— Да, именно! Не было там двух банд, не было сведения счетов. Было там от пяти до семи человек, действовавших заодно, и волк, непонятно откуда взявшийся и неизвестно куда исчезнувший затем. Но только это лично моя, неофициальная версия. Следствие движется другим путем. Оно занято поисками двух банд, а мне почему-то кажется, что главным действующим лицом там был именно волк. Кстати, молодой человек, поразмышляйте на досуге, что стало бы с волком, которого прошили очередью навылет…
Соколов медленно двигался обратно к автобусной остановке. По всем существующим законам волк, в которого угодило чуть ли не десяток пуль, должен был замертво свалиться, но этого не произошло. Осталось лишь обширное кровавое пятно. 'А Эдя ему перышком под дых… А тот стоит, и ничего ему вроде не сделалось', — вспомнились Соколову слова Крохалева на первом допросе. — 'Зверь — не зверь, и не человек'.'… Главным действующим лицом тут был именно волк', — так сказал Коробов.
У водителей автобусов вовсю шел обеденный перерыв — это Соколов понял после сорокаминутного ожидания на остановке. Оставалось только поддержать почин и отправиться обедать в ближайшее кафе, с грустью подсчитывая предстоящий урон для своего небогатого благосостояния. Впрочем, кормили в кафе вкусно, вот только порции были слишком маловаты.
Путь назад таким образом занял тоже немалое время. Поэтому о результатах сегодняшних изысканий Соколов докладывал лишь в конце рабочего дня. Колбин старательно слушал, пытаясь нащупать связи со своим делом. Тут же присутствовал и Бахарев, рассеяно вникая в суть полученной информации. Он заслуженно отдыхал после того, как невероятным образом поймал пацанов, совершивших кражу в одной из висевших на отделе квартир, чем значительно повысил процент раскрываемости краж личного имущества. Закончив рассказ, Соколов уставился в окно. Отдел погрузился в задумчивое молчание.
— Оборотень, — вдруг сказал Соколов, выйдя из своей задумчивости.
— Ты никак видео купил? — язвительно намекнул Колбин на несознательность подобной версии.
Соколов только вздохнул, а Бахарев присвистнул, подсчитывая в уме сколько лет придется откладывать деньги, особенно если жена подарит ему двойню.
— Продолжим, — кивнул майор Соколову. Тот снова грустно вздохнул. Их следствие свернуло в сторону и катилось теперь по наезженной дороге Атищенского ОВД…
… Федя мрачно слонялся по своей квартире. Картины кровавой ночи то и дело всплывали в памяти. Но Федя и не думал сдаваться, нет! Зло переполняло его. Так глупо потерять двух своих людей, с которыми он уже провернул немало дел. Но кто же знал, что пацан окажется способен на такое. Нет, знал, видел ведь, что пули не принесли никакой пользы, но недооценил, недопонял и теперь вот оказался в дураках. В случае удачного исхода Федя должен был отвалить каждому по два с половиной, но дал пятнадцать на двоих, исчерпав весь имеющийся у него запас наличных; только бы Петруха и Топор скрылись с глаз долой и не болтали лишнего.
Он знал к кому теперь идти, но сначала звякнул Хенселю, чтобы тоже явился туда. Прежде, чем снова браться за это дело, надо было все основательно обдумать. Лезть напролом Федя больше не хотел. Кроме того, нужны были люди, а чтобы нанять людей требовались деньги, и притом немалые. Поэтому, выгнав свою тачку из гаража, Федя по очереди загрузил в нее свой видак и телевизор «Джей-Ви-Си». Обошлась ему эта видеосистема год назад в большой угол, но теперь надо было выручить за нее хотя бы семьдесят тысяч, а свой «комок» как назло стоял на ремонте. Заехав в соседний коммерческий к своему знакомому, где за комиссию с него брали не тридцать, а пять процентов, он рванул к Гене.
Через пятнадцать минут Федя нервно ерзал на кресле в квартире Гены, ожидая прибытия Хенселя. Сам Гена лениво развалился на диване, наблюдая за разворачивающимся на экране сюжетом 'Кровавого кошмара зомби'. Хенсель запаздывал, и Федя нетерпеливо стал выведывать нужные ему сведения у Гены.
— Слышь, Геник, а как это с ними разделываются? — спросил он, осторожно поворачивая разговор на требуемую тему.
— Зомби неистребимы, — сказал Гена, не отрываясь от экрана. — Их можно только временно отключить, пробив пулей мозг.
— А против оборотней что действует?
— Огонь и серебряные пули, — процедил Гена, давая понять, что его более интересует фильм, чем Федины вопросы.
Но Федя уже смолк; больше от Гены ничего не требовалось. За свою жизнь Гена просмотрел более тысячи фильмов, предпочитая ужасы. И если уж такой знаток ограничился всего двумя способами, значит других не существовало. Теперь было ясно, почему даже автомат был бессилен против этого заморыша. В инопланетян Федя верил как-то слабо. Значит, пацан мог быть только оборотнем других вариантов не предвиделось.
Федя не стал вдаваться в философские рассуждения о том, что первично и почему невозможно с научной точки зрения существование оборотней. Федя знал, что видел оборотня, а если видел, то они есть, и следовало найти их уязвимое место. Теперь для непокорного пацана оставалась единственная перспектива: быть облитым бензином и сгореть заживо. Однако бегать за ним с канистрой тяжеловато. А если…
Стеклянные молоточки заиграли в прихожей «Калинку». Это с помощью музыкального звонка возвестил о своем приходе Хенсель. Гена не изъявил желания подняться с дивана, и дверь пошел открывать Федя.
Это действительно был Хенсель — низкий, крепкий, лысоватый, несмотря на молодой возраст, парень, уже успевший то ли раз, то ли два отсидеть по мелочевке. Теперь ему никто не мешал действовать самостоятельно, и никто точно не знал, чем именно он занимается. Мельком проскакивали слухи о том, что Хенсель то открыл подпольный кружок каратэ, то разгромил неугодный ему пункт стеклотары, то собирает дань со старшаков. Достоверно подтвердить или опровергнуть эти слухи не мог никто, но именно в связи с
