– Ты надолго?
– Не жди меня, – сказал он, а потом засмеялся: – То есть, конечно, жди. Очень прошу. Очень, очень… А сейчас спи. Я вернусь и разбужу тебя.
– Илья, куда ты? – спросила я испуганно.
– Тихо, тихо, – улыбнулся он. – А почему глаза такие испуганные? Я ведь не на всю жизнь ухожу. Верно? – Он поцеловал меня, потом решительно поднялся и пошел к двери. – Ты меня любишь? – спросил он, не оборачиваясь.
– Конечно, я люблю тебя. Илья, можно я с тобой поеду? – повторила я жалобно.
– Со мной нельзя, – засмеялся он, посмотрел через плечо и добавил серьезно: – Я тебя очень люблю. Ты знаешь. Очень. Пожалуйста, будь умницей и жди меня. А сейчас спи.
Он ушел, а я вскочила и долго бродила по квартире, не в силах успокоиться. Стояла возле окна, смотрела во двор и ждала… Это была первая жуткая ночь в моей жизни. Страх, тоска, отчаяние и долгая, долгая ночь. Казалось, она никогда не кончится. Потом таких ночей стало много.
В восемь утра позвонил Сашка.
– Илья арестован. Дела – хуже не бывает. Держись…
…Я вздрогнула, девушка поднялась из-за соседнего стола, стул скрипнул. Я перевела взгляд на газеты. Спокойнее, все это было давно, бледнеть и падать в обморок ни к чему. Держи себя в руках… В ту ночь Илья вел себя странно, более того, он со мной именно прощался. Он знал или просто чувствовал: что-то случится, что-то страшное разведет нас надолго или навсегда… Утром я поехала к Сашке и от него узнала, что Илья арестован по подозрению в убийстве Андрея.
– Его подставили, – белыми губами шептал Сашка. – Может быть, сами менты…
– Но убийство, Саша, Андрея действительно убили?! – кричала я.
– Убили. Андреем запросто могли пожертвовать… Кто такой Андрей?
В тот же день меня вызвали к следователю на первый допрос. Потом я все время путалась и меняла показания, впрочем, спасти Илью я в любом случае не могла: мои свидетельства суд в расчет не примет. А дальше началось самое страшное: Илья отказался от встречи со мной, на суде вел себя спокойно, отстраненно, даже равнодушно, словно все происходящее его мало касалось, виновным себя не признал, а выслушав приговор, криво усмехнулся. В мою сторону ни разу не взглянул, а когда я отвечала на вопросы, что-то разглядывал в окне и вроде бы улыбался. Через два месяца настоял на разводе, и за все время – ни одного письма, ни одного свидания.
Я прикрыла глаза ладонью, задержала дыхание и уставилась в строчки газетного столбца. Женщина за соседним столом смотрела на меня с недоумением. Зря я сюда пришла, что я могу найти в старых газетах? Ответ на вопрос: что же случилось той ночью? Кто на самом деле убил Андрея и почему Илья меня бросил?
Тут я поймала себя на мысли, что в третий раз перечитываю один и тот же абзац. «Второго июня во втором часу ночи на улице Катинской, дом номер 7, совершено жестокое убийство…» Я прочитала заметку еще раз. Странно, об этом убийстве я ничего не слышала, впрочем, чего ж странного, не о том голова болела. В газете этому убийству отвели совсем немного места, хотя такое в нашем городе случалось редко: четыре трупа: хозяин, два его гостя и телохранитель, еще два тяжелораненых охранника скончались позднее, один по дороге в госпиталь, другой на следующий день в больнице. В заметке прозрачно намекалось на бандитские разборки. Никто из убитых знаком мне не был, я даже никогда о них не слышала. Интересно… Я тщательно просмотрела последующие номера газет… Ничего… Странно, кровавое убийство, в общей сложности шесть трупов – и маленькая заметка в газете… зато об Илье писали много и обо мне тоже… Когда появилась идея «убийство на почве ревности», мне пришлось несладко… Знакомство с Андреем, работа над портретом, показания свидетелей. Анонимный доброжелатель позвонил по телефону, Илья поехал к другу с намерением задать ему пару вопросов, тот дал на них исчерпывающий ответ, Илья выхватил пистолет и дважды выстрелил… Чушь, господи, какая чушь… Да, наша история, как видно, произвела впечатление, во всех газетах публиковалось одно и то же… Впрочем, и кровавому убийству на улице Катинской некто В. Артемов посвятил довольно большую статью. Я стала ее читать, одновременно пытаясь понять, почему она так меня заинтересовала.
В статье о самом убийстве говорилось мало, общие фразы о криминальной обстановке в стране и конкретно в нашем городе… Улица Катинская… где-то я видела такую табличку… что-то очень знакомое…
– Вы закончили? – Кажется, мне вторично задали этот вопрос, я не сразу сообразила, что стою возле стола библиотекаря.
– Да… – ответила я с трудом и пошла к выходу.
Черт, голова невыносимо болит… В машине я закурила, глядя на редких прохожих, и не спеша тронулась с места.
Знакомые улицы, проспект, универмаг, я свернула и не удивилась, оказавшись возле дома Андрея. Обычный двухэтажный дом с одним подъездом. На балконе, где он когда-то любил загорать на надувном матрасе, висело детское белье. Другие люди, другая жизнь… Только не для меня… Где, сказал парень, стояла моя машина? На углу Перекопской?
Я проехала еще немного и притормозила. Что ж, место выбрано правильно, приди мне в голову укрыть машину от посторонних глаз, отправляясь к Андрею, непременно оставила бы ее здесь. Только в ту ночь я никуда не уезжала, стояла возле окна, таращилась в темноту и ждала мужа. А мой ночной собеседник утверждает, что видел мою машину здесь.
Я вышла и огляделась. Пересечение двух улиц, слева парк. Если в ту ночь Илья действительно был в парке, мог он видеть мою машину? Я немного прогулялась. Вот с этой аллеи ее хорошо видно… днем. А ночью? Здесь два фонаря, рядом с одним как раз сейчас стоит моя «девятка», вопрос: горит ли этот самый фонарь по ночам, а главное, горел ли он тогда, пять лет назад?
Допустим, Илья видел мою машину, ну и что? Некто сообщил ему грязную сплетню обо мне и Андрее?.. Господи, Илья никогда бы этому не поверил, даже если бы увидел мою машину не один, а сотню раз… Он простился со мной, уехал… а дальше – тайна за семью печатями.
Я вернулась к машине, взялась за дверцу и замерла, разглядывая дом напротив. Распахнутые окна
