– Идемте, я покажу.
Мы шли по коридору, я взяла ее за руку и неторопливо заговорила:
– Варя, Александра нельзя оставлять одного.
– Да я почти всегда рядом, ухожу только на ночь.
– Вы не поняли. Его опасно оставлять одного.
Она вздрогнула и остановилась, глядя испуганно и растерянно.
– У вас есть друзья, которые могли бы помочь? Надо организовать круглосуточное дежурство и ни на секунду не покидать палату. Туалет там есть, так что выходить не придется.
– Если… если вы думаете… – пролепетала девушка. – Его хотят убить, да?
– А разве не пытались?
– Это же совсем другое, какой-то псих на стоянке, а здесь больница.
– Псих может появиться и здесь.
– Тогда нужно обратиться в милицию!
– В милицию я обязательно позвоню, а вы подумайте, к кому из друзей можете позвонить вы.
Она пошла к телефону, а я вернулась в палату. Следующий час прошел в разговорах и инструкциях, круглосуточное дежурство было организовано, и я понемногу успокоилась, хотя и не до конца.
Покинув больницу, позвонила Севке, однако на работе его не оказалось: у него умерла бабушка, и он уехал на похороны в Житомир. Наличие у Севки бабушки в Житомире смутило меня, и я отправилась к нему домой, зная, что там он не живет, снимает где-то квартиру, но надеялась застать Надю. И не ошиблась.
– Проходи, – сказала она без улыбки.
– Я на секунду. У тебя есть Севкин адрес?
– Нет, только телефон. А что случилось?
– У него умерла бабушка, хочу сообщить ему об этом.
– Что ты болтаешь, какая бабушка?
– Из Житомира.
– Она умерла, когда мы только поженились.
– И все же он отпросился с работы именно по этой причине.
– Так бы сразу и сказала. Для Севки подобное вранье – обычное дело. Еще и справку представит. Записывай номер, а позвонить можешь от меня.
– Спасибо, я из автомата.
Я уже спускалась по лестнице, когда Надя облокотилась на перила и неожиданно сказала:
– Ася, поосторожней… пожалуйста.
Завидев телефон-автомат, я бросилась к нему и набрала номер. Трубку сняли сразу, женский голос вежливо произнес:
– Что вам угодно?
Это сбило меня с толку.
– Будьте добры Всеволода Павловича, – попросила я.
– А кто его спрашивает?
Севка что, секретаршу завел?
– Ася Верховцева, он мне очень нужен…
– Привет, – буркнул Севка. – Я тут малость загулял, на работу нос не показываю, поэтому конспирацию соблюдаю, так что не удивляйся.
– Ты загулял? – хохотнула я. – Ни в жизнь не поверю.
– Времена меняются, – вздохнул Севка. – Что у тебя случилось?
– У меня ничего. С другом несчастье, лежит в больнице с ножевым ранением. Какой-то псих ударил ножом, просто подошел и ударил.
– Полно придурков… Это твой художник… Гаврилов, кажется? Сашка рассказывал. Ну и что с ним?
– С ним все в порядке. Идет на поправку, врачи в скором времени обещают поставить на ноги. Его друзья организовали в палате круглосуточное дежурство, к тому же у Гаврилова много родственников, скоропостижно кремировать его не удастся.
– Что, черт тебя дери, ты несешь?! – рявкнул Севка.
– Что – не важно, важно, чтобы ты понял. А ты понял. Верно, друг моей юности?
Я повесила трубку и зашагала к машине.
Серебристый «Фиат» осторожно свернул за угол и притормозил, а я усмехнулась.
