экзаменационных сессий и теперь просто хочу поделиться кое-какими наблюдениями. Может быть, они пригодятся тем студентам, которым, как и мне когда-то, не хватает для подготовки к очередному экзамену всего лишь одного дня.
Некоторые считают, что экзамен — это поединок между вооруженным до зубов преподавателем и беззащитным студентом. Думаю, что это не совсем точно. С одной стороны, конечно, студент защищен не больше, чем Тиль Уленшпигель, который против грозного рыцаря выехал с метлой в руке и с капустным листом на голове. Но, с другой стороны, у студента, как и у легендарного Тиля, есть в запасе отличное оружие: смекалка и храбрость — качества, которые зачастую уравновешивают шансы участников поединка. Рассмотрим некоторые возможностные ситуации.
Едва ли не самое важное — тщательно изучить вкусы преподавателя. Допустим, известно, что он обожает развернутые ответы, а вы имеете довольно смутное представление о вопросе в билете «Нашествие варваров на Римскую империю». В этом случае нужно начинать издалека: ощипать перья с гусей, которые Рим спасли, упрекнуть за непоследовательность Брута и Кассия, обругать Нерона и похвалить Тацита. Неплохо ввернуть какую-либо знаменитую фразу вроде «Пришел, увидел, победил» и коротко рассказать содержание романа «Спартак». Если же преподавателю этого покажется мало, можно потрясти его парочкой исторических анекдотов из римской жизни, которые часто встречаются в уголках «Занимательная смесь» разных журналов. Расчет здесь прост: ошеломленный вашей эрудицией преподаватель забудет о нашествии варваров и отпустит вас с миром.
Другой распространенный прием заключается в том, что вы входите в аудиторию с перевязанным горлом: объелись мороженого и жестоко охрипли. Каждое слово для вас — смертная мука, и преподаватель, если он не изверг, великодушно отпускает вас без дополнительных вопросов. Этот метод по-своему неплох, но упаси бог переборщить! Припоминаю, как на один экзамен добрая половина группы пришла охрипшая, и в аудитории стояло шипение, как в террариуме. Экзаменатор совершенно вышел из себя и разоблачил симулянтов. А в другой раз студент, просипев ответы голосом новорожденного младенца и получив неожиданную четверку, так обрадовался, что гаркнул во все горло: «До свиданья, Павел Васильевич!» Разумеется, он был немедленно возвращен на место со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Но наиболее опасны преподаватели, любящие краткие и ясные ответы по существу. Они требуют точных знаний и абсолютно не выносят болтовни. Особенно мы страдали от одного доцента, самого свирепого экзаменатора, которого я встречал в своей студенческой жизни. Он задавал вопрос: «Когда фараон Рамзес заключил договор с хеттами?» — и с гранитным упрямством стоял на своем. Как только мы не изворачивались! Мы соловьями пели про пирамиды, разоблачали обманщиков-жрецов, декламировали про Озириса и Изиду, а когда выдыхались, доцент хладнокровно спрашивал: «Так когда, значит, фараон Рамзес заключил договор с хеттами?» Но зато к следующей сессии мы пришли во всеоружии: мы узнали, что один профессор Н. считает нашего доцента поверхностным ученым.
Грех было бы не использовать эту маленькую слабость. И отныне на любой прямо поставленный вопрос студент обрадованно бубнил:
— Нельзя согласиться с профессором Н., который, не считаясь с фактами, не считает, что царь Супилулилумма считается основателем династии, которую профессор Н. не считает и сбрасывает со счетов.
Можно было нести любую чушь: доцент расцветал и ставил в зачетку заветную отметку.
Если преподаватель веселый и жизнерадостный человек, то отвечать нужно бодро, с юмором. Иной раз удачная шутка может помочь вам выкарабкаться из самого непроходимого болота. Мне рассказывали об одном студенте, который на вопрос профессора: «Что вы знаете о строении земной коры?» — без колебаний ответил: «Вряд ли я смогу что-либо добавить к вашей монографии на эту тему, Андрей Иванович!» И за находчивость был вознагражден заслуженной тройкой.
Немаловажное значение имеет и фактор времени: когда и за кем сдавать экзамен. Утром, если экзаменатор не выспался, первым идти опасно: преподаватель, чтобы расшевелиться, проявляет излишнее любопытство к познаниям студента. В этом случае лучше дождаться перерыва, после которого отдохнувший и отобедавший экзаменатор способен к благодушию и либерализму. Но и здесь нужно следить за тем, кто сдает перед вами. Если это круглый отличник, гордость курса — лучше пропустите свою очередь. У нас на курсе был студент, который отличался из ряда вон выходящей медлительностью речи. Он говорил так, словно его язык был отлит из чугуна. Обыкновенную фразу «Восстание Уота Тайлера произошло в 1381 году» он растягивал на два километра, приводя экзаменатора в бешенство. Отвечать после этого парня было одно удовольствие.
Как видите, есть немало приемов, упрощающих сдачу экзамена, если вы не успели как следует к нему подготовиться. Есть, правда, еще один прием, но он слишком смел и парадоксален, чтобы я мог его рекомендовать для широкого использования. Он заключается в том, что вы в течение всего года вгрызаетесь в науку и насквозь прошпиговываетесь знаниями. В этом методе, безусловно, что-то есть, хотя лично мне никогда не удавалось им воспользоваться. Попробуйте разобраться сами. Желаю успеха!
ВОСКРЕСНАЯ ЛЫЖНАЯ ПРОГУЛКА
Когда я слышу, что кто-нибудь в начале недели планирует воскресную лыжную прогулку, мне становится немного грустно. Я сразу вспоминаю одного близкого приятеля, человека большой культуры и безупречных личных качеств. Встречи с ним доставляют огромное удовольствие. Его железная логика, тонкие, умные мысли, подгоняемые страстным темпераментом спорщика, делают приятеля необыкновенно интересным собеседником. Он блестящий знаток древнегреческих философов, и нужно послушать, как он набрасывается на Платона, мощными руками сворачивает ему челюсти, свирепым апперкотом сокрушает солнечное сплетение и, наконец, прямым ударом швыряет беднягу в нокаут. Он не оставляет от Платона камня на камне.
Мы искренне радуемся за несчастного философа, который некоторое время назад догадался скончаться и теперь не видит полного краха своей системы. Покончив с Платоном, приятель легким движением мизинца сворачивает шею Диогену и переходит к своему самому опасному противнику из греков — Аристотелю. И вдруг посреди беседы…
Если вы, совершая лирическую прогулку по вечернему парку, слышали, как в соловьиную мелодию врывается карканье вороны, вы меня поймете. Сколько раз это бывало! Вдруг посреди беседы приятель подходил к окну, цокал языком и восклицал: «Снегу-то навалило, а? Придется в воскресенье отправляться на лыжную вылазку!»
Мы холодели. Все было кончено. На этом можно было ставить на беседе крест и отправляться домой. Древние греки могли чувствовать себя в безопасности, приятелю было не до них. Он мог говорить только о лыжах. Говорить часами, захлебываясь и не давая нам раскрыть рта. Он заваливал нас с головы до ног цитатами о пользе лыжных вылазок, затем вытаскивал, оглушенных и помятых, из груды цитат и избивал пригоршнями примеров и цифр. Он навязывал совершенно ненужные нам пари, что нет ничего на свете здоровее лыжных вылазок. Распаляясь все больше, он заставлял нас по очереди примерять его лыжные ботинки, щупать его лыжи и восхищаться его палками. И, выбравшись из его квартиры, мы
