может; он вообще ничего не станет делать? Это устроило бы генерала еще больше, Прежде чем отправиться к министру, он долго беседовал с шефом секретных служб, который до сих пор не может успокоиться, что за его спиной была создана сверхсекретная служба информации и что кое-кто из его людей взят на заметку. В сущности, здесь все та же проблема власти, но есть ли на свете более мощный стимул к действию?
В общем, генерал не без оснований считает, что после разговора с министром у него появился известный простор для маневра. Единственное, о чем не подумал Страмбелли, а подумать об этом следовало, что торопливость — плохая советчица и что он, как и министр, не застрахован от оплошностей. Когда, вернувшись домой, генерал звонит инженеру Данелли де Мария и после разговора с ним принимает кое-какие меры, он, сам того не подозревая, кладет начало цепной реакции, остановить которую ему будет не под силу. Дело в том, что его телефон тоже прослушивается.
Капитан Эмануэле Инчерти расстроен. Очень уж категоричен тон генерального секретаря ЧЕСИС.
— Слишком много шуму подняли вокруг этой истории. Пусть теперь государственные органы занимаются ею официально.
— Расследование ведь не завершено, осталось разобраться в некоторых мелочах… — пытается что-то доказать капитан.
Но старый префект непреклонен.
— У вас произошла утечка информации; при таких обстоятельствах мы не можем разрешить вам продолжать это дело.
— Позвольте мне поговорить с председателем совета министров…
Это последний козырь Инчерти, но в ответе префекта слышится раздражение.
— Капитан, председателю совета министров все уже известно, и он согласен с моими решениями, — говорит он и добавляет чуть помягче: — Возьмите отпуск. Более того, дайте отпуск всем вашим людям. Ненадолго, пока страсти не улягутся. А там посмотрим.
— А как же наш отдел? — Капитан пытается поколебать, решимость начальства. Но старик по-прежнему непреклонен:
— Ваша служба засвечена, капитан. Мне пришлось пойти на компромисс с одним из шефов секретных служб. Ваши помещения опечатаны, пока не решат, кто займется вашим архивом, — говорят он и, поняв, как уязвили капитана его слова, после небольшой паузы со смешком добавляет: — Нигде не сказано, что рано или поздно им снова не займетесь вы. Во всяком случае, дорогой мой, я должен передать вам поздравления господина премьер- министра. Вы хорошо поработали. Пусть теперь действуют политики. Свою задачу вы выполнили, пора вступить в дело другим ответственным лицам.
Эмануэле мечется по квартире в ярости, которую он может позволить себе только дома. «Другие ответственные лица! Политики!» Но неразделенная ярость так же, как и неразделенная радость, не может длиться долго. Он усаживается в кресло и начинает просматривать газеты. В глаза бросается небольшое, всего несколько строк, сообщение. Заместителя прокурора республики доктора Антонио Виллу, который занимался уголовными делами, перебрасывают на дела гражданские — в отдел финансовых преступлений. Человека хоронят под грудами опротестованных векселей. Вот они, ваши политики. Именно этот человек умышленно скрывал свидетельства того, что генерала Фульви убили. И делал это по чьему-то приказу. Но по чьему именно, черт возьми? Вот уж чего они никогда не узнают, а возможно, и не захотят узнать.
Когда капитан сообщает своим сотрудникам, что с этого момента все они числятся в отпуске, поднимается шум: «Но ведь мы только начали все раскручивать…»
— Увы, решение принято на самом высоком уровне, — поясняет он, носам не может скрыть своего разочарования.
Как всегда, быстрее всех соображает Фаэдо.
— По-моему, мы сами создаем себе проблемы, — говорит он безразличным тоном. — Мы служба неудобная, нас выручала лишь абсолютная секретность. Мы-то знали, что как только станет известно о нашем существовании, нас прикроют. Следовательно, нам самим надо позаботиться о себе.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что, поскольку нас официально распустили, наша служба снова становится секретной. Нам же никто не давал письменного приказа прекратить работу, не так ли? — продолжает Фаэдо, лукаво улыбаясь.
— Ты забыл о финансовой стороне дела. Ассигнования, как и архивы, арестованы, — нетерпеливо перебивает его капитан.
В разговор вмешивается человек с внешностью робкого чиновника — их казначей:
— Я подготовился к такому повороту. За последнее время мне удалось собрать немного денег и перевести их на секретный счет.
Его слово оказывается решающим. Действительно, почему бы и не попытаться? У каждого из них есть другое занятие. Официально их отдела вообще никогда не существовало. Пусть он так и остается несуществующим.
Меряя шагами комнату, Эмануэле анализирует последние события. Назревает что-то серьезное. Вокруг них буквально земля горит: Штиц исчез, следователя Виллу перевели на другую работу, президента швейцарской компании «Контрарм» Жан-Ива Клошерона нашли вчера убитым в саду собственной виллы. Клошерону раскроили череп металлическим прутом, виллу ограбили. Выходит, воры вели наблюдение за Проккьо, капитан знал, что тот слишком часто разговаривает по телефону с Клошероном. Надо во что бы то ни стало раздобыть записи этих разговоров!
Три раза звонит и замолкает телефон; через некоторое время снова раздаются три звонка и снова наступает тишина. Наконец еще три звонка. Условный сигнал. Кто-то из своих.
Капитан поспешно выходит из дома. Через пять минут он в машине, припаркованной на маленькой площади. Человека, который передает ему плоскую коробку и портативный магнитофон, он не знает.
— Мне сказали, чтобы я дал вам прослушать. В вашем распоряжении четверть часа, потом мне надо немедленно вернуть это в прокуратуру.
Незнакомец удаляется, оставив капитана в машине одного. Эмануэле включает магнитофон. Узнать говорящего не удается; похоже, он нарочно искажает голос:
— …Завтра генерал планирует посетить казармы во внутренних районах. Он полетит туда на вертолете, который ждет его на базе в Вибо. Все должно произойти над горами Аспромонте.
Голос второго тоже искажен:
— В таких случаях обычно используют два вертолета… Как я узнаю, в каком именно…
— Один из пилотов сегодня попал в автомобильную катастрофу, сейчас он в больнице с переломом ноги. Его заменит наш человек, мы об этом уже позаботились. На его машине и полетит генерал.
— Ладно.
Лента продолжает шелестеть, но разговор окончен. Возвращается хозяин машины. Эмануэле отдает ему пленку и магнитофон. Лицо его непроницаемо.
— Откуда эта пленка? Незнакомец пожимает плечами.
