— Верю. И верю, что ты правильно поймешь мое решение: я останусь со своим супругом до конца его дней. Иначе я поступить не могу…
И опять они долго сидели в оцепенении и молчании. Но как ни пытался Кремон просчитать далекое и ближайшее будущее, пришлось подтвердить:
— Да… ты такая. Если уж чего решишь, то… — Потом в голову пришло скорбное воспоминание о собственной ущербности и возможной неполноценности как Эль-Митолана, и он не сдержался: — Да и кому я теперь такой нужен…
Моментально его голова сотряслась от ощутимой пощечины.
— Не смей так говорить! Не смей так даже думать! А не то я тебя…
Прекрасно зная, какой его давняя подруга бывает неадекватной в гневе, Невменяемый схватил ее за руки и моментально перевел разговор на другую, но не менее животрепещущую тему:
— Но как наш сын догадался, что я его отец? Золана сразу успокоилась и задумчиво пробормотала:
— Я и сама понять не могу… Хорошо, что няня ничего не услышала, а ты опять превратился в дебила. На твою невменяемость я все и свалила. Ранек тебя увел, охрану я разогнала, няню унесли. А мне еще пришлось убеждать Кашада, чтобы он держал свои выводы в тайне. Вроде обещал молчать.
— Но ведь Лиция все слышала?
— Ха! Да эти два ребенка друг друга больше слушаются, чем родных матерей! — возмутилась женщина. — Ты бы знал, сколько у них тайн и секретов и как смешно выглядит, когда графиня Ортензия спрашивает свою доченьку: «Расскажи мамочке, чем ты сегодня с утра занималась?» — и мы умираем со смеху, когда эта малышка морщит лобик и в явном сомнении возражает: «Нельзя ласклывать секлеты! Надо сплосить у Кашада!» Это значит, что с самого утра они уже что-то явно учудили, и теперь со всей своей детской наивностью будут стараться избежать обязательного наказания.
— И им это удается?
— Ха! Еще как часто!
— Он такой милый, — расплылся в непроизвольной улыбке Кремон. — Но как же все-таки он меня узнал?
— Говорит, что это сразу видно. Причем настаивает, что опознал тебя сразу, как только к тебе повернулся. Просто вначале еще немного сомневался. Зато когда потрогал за шею, то сразу выудил у тебя из воспоминаний тот момент, как мы с тобой целовались.
— А остальное?
— Боюсь даже спрашивать.
— Но ведь такого не бывает! Это ведь не тот возраст, да и Признаков таких не существует!
— Это ты мне рассказываешь? Да я сама до сих пор в шоке!
— Теперь придется тебе с Кашада глаз не спускать.
— Придется… но… — Золана вздрогнула, — ты так мне и не сказал, как твое настоящее имя?
Само собой, что скрывать теперь его перед близким человеком не имело смысла:
— Кремон Невменяемый.
В который уже раз герцогиня Вилейма не смогла сдержать дрожь своего прекрасного тела. Да и шепот у нее стал прерывистым, могло показаться, что она давится слезами:
— Я знала, я что-то явно чувствовала, но боялась сама себе дать надежду… Прости!
— За что?
— За мою пощечину и мой сарказм. На тебя уповают разумные всего нашего мира, а я… Подобных героев еще не было…
Теперь ее тело явно содрогалось от рыданий. Невменяемый бережно прижал ее к себе и попытался успокоить:
— Да обо мне просто байки рассказывают. Не стоит им верить, там половина выдумок…
— Даже если и половина…
— Да девять десятых — истинная ложь! Нашла чем меня смущать.
— Ладно, действительно это сейчас неважно…
— Ты вот лучше расскажи, каким образом ты у нас в повозке первый раз очутилась?
— Все просто. Я тебе рассказывала, что мои дальние родственники прекратили открытую конфронтацию с графиней Ортензией. Но вот тайную продолжили. Пришлось вызвать все стрелы на себя. И сделать вид, что я — это она и вот-вот попадусь в ловушку. На самом деле личный отряд герцога Шиари вступил в дело вовремя — и всех недоброжелателей мы в том месте посекли. Заодно и свои планы я поменяла, решив, что встречу с Неизвестным правителем Садовников лучше организовать под видом прославленных комедиантов. Как видишь, все получилось просто здорово. Особенно с тем моментом, как ты узрел этого Гесангула в Плаще невидимости. Как ты только умудрился?
— Сам не пойму, — подражая тону подруги, ответил Невменяемый.
— Хорошо, тогда будешь отвечать теперь на мои конкретные вопросы.
Так они проговорили до утра. И только укладывающийся спать после очередной смены Ранек ворчливо предупредил:
— В Долину ведь не чай едем пить! Могли бы и выспаться.
Пришлось ложиться. Но очередная порция съеденных плодов так и не перебросила Невменяемого в Сонный Мир. Потому что наступил день. Зато впервые за долгое время ему снился обычный, вполне легко различаемый человеческий сон, в котором он только и делал, что играл с маленькими детьми, окружающими его со всех сторон. И был при этом очень счастлив.
Глава сорок четвертая
Свободная Менсалония
Повозка с комедиантами добралась в Долину Развлечений в расчетное время, и уже поздним вечером артисты дали первое представление. Успех, как всегда, сопутствовал, денежные сборы тоже оказались вполне ощутимыми, но самое главное, что Ранек успел пригласить на просмотр главного распорядителя предстоящих празднеств, и тот по достоинству оценил уровень выступления. А следовательно, успел включить их номер в программу завтрашнего выступления на самой большой гладиаторской арене. Что и требовалось актерам.
В полночь их повозку запустили внутрь грандиозного амфитеатра и выделили один небольшой зал для размещения. Больше всего удивлялся Уракбай, никогда прежде и не помышлявший, что существуют такие невиданные сооружения:
— Как они поддерживают крышу во время непогоды? Насколько она должна быть огромная?
— Это ты от усталости перестал соображать, — ворчал Пасхалини. — В этом месте собираются самые знаменитые и умелые Эль-Митоланы Менсалонии. Так что для них организовать любую погоду не проблема. И не жарко, и не дождливо, и цены… м-да, цены тут как раз очень кусаются.
Когда обустроились, решили прогуляться непосредственно по арене. Как оказалось, там полным ходом продолжались приготовления к предстоящим празднествам. Но на комедиантов никто внимания не обращал, каждый занимался своим делом. В том числе и парочка охранников, которые, коротая ночное дежурство, проводили его в праздной болтовне. Прислушавшийся к разговору Кремон так и замер на месте, сделав Золане знак, чтобы она к нему присоединилась. — …Тут я ему и крикнул: болар — пень летающий! — эмоционально рассказывал первый охранник. — Так он вдруг резко остановился, глазки в мою сторону выдвинул и как-то странно булькать начал. Вот тогда и создалось впечатление, что он меня пытался хорошенько запомнить. Точно тебе говорю!
— Да брось ты! — со скепсисом отвечал другой. — Пусть эти бол ары и ручные, но не настолько, чтобы твои оскорбления понимать и мстить тебе после этого.
— Да? А как же слухи о боевых боларах Энормии?
— Ой! Чего только не перескажут доверчивые обыватели! И ты туда же! Даже если и есть в Энормии такие вот помощники, то наверняка как ручные шейтары: подай, принеси, укуси. А эти вообще приучены
