ублажать себе утробу и еще кое-что, вот и ублажал он там свою плоть, и за столом, и еще кое-где, а мессу всегда служил исправно, но не упускал случая прибрать к рукам то, что плохо лежало, и так перестарался, что одна женщина, обиженная тем, что отдала ему больше, чем ей самой перепало, добилась приказа о его аресте, и по распоряжению коррежедора из ее квартала наряжены были схватить его приставы и судейские, и направились они в дом, где священник уже сожительствовал с другими невинными женщинами, вошли они туда, но дело свое делали так небрежно, что искали его не в той комнате, где лежал он в постели, а в другой, он и успел выскочить оттуда, скатился нагишом по лестнице, расчистил себе путь тычками и пинками, чернокожие полицейские вопили от боли, но все-таки, скуля, побежали за ним вдогонку, а священник-то, и тебе жеребец, и кулачный боец, дал тягу по улице Эспингардейрос, а было это в девятом часу утра, славно день начался, народ хохотал, глядя из окон и дверей, как священник улепетывает, точно заяц, а позади чернокожие, и спереди у него все что нужно, в лучшем виде, благослови его Боже, ведь для человека с такими достоинствами самое подходящее место службы не алтарь, а женские постели, и сие зрелище причинило великое волнение сеньорам, жительницам этой улицы, они, бедняжки, врасплох были захвачены, и еще врасплох были захвачены, а потому и в грехе неповинны, женщины, которые пришли помолиться в Старую церковь Непорочного Зачатия и вдруг видят, влетает туда, отдуваясь, священник в обличье Адама до грехопадения, но отягченный грехами, что тут было, одна углядела, две недоглядели, три проглядели, а он между тем изловчился проскочить в ризницу, где священники дали ему одежду и помогли удрать по кровлям, хотя чему тут дивиться, если францисканцы из Шабрегаса спускают из окон на канатах корзины и поднимают в них женщин к себе в кельи, где и тешатся с ними, а этот священник сам поднимался по лестнице к женщинам, жаждавшим святых его услуг, и, чтобы не нарушать нам обычая, все оставалось, как водится, в пределах от греха до покаяния, так бывает ведь не только во время великопостной процессии, когда свистят на улицах любострастные бичи, сколько грешных мыслей, о коих придется рассказать на исповеди, пришло на ум сеньорам жительницам нижнего Лиссабона и набожным прихожанкам Старой церкви, когда усладили они взор видом столь одаренного природою священника, а стражники-то сзади, Хватай, хватай, Вот бы мне схватить его, А зачем, Уж я знаю, десять раз «Отче наш», десять раз «Славься, царица» и десять реалов милостыни заступнику нашему святому Антонию, и в виде покаяния пролежи, грешница, целый час ничком, сложив руки крестом, как положено, а коли навзничь ляжешь, то вкусишь небесные услады, но поднять повыше надо помыслы, а не юбки, юбки поднимешь, когда в следующий раз грешить будешь.
Всяк пользуется глазами своими, дабы видеть то, что может, или что ему дозволено, или всего лишь малую часть того, что желал бы видеть, но кое-что, бывает, увидишь и по случайности, как Балтазар, который, только потому что работает в лавке на Террейро-до- Пасо, вместе с другими грузчиками и рубщиками мяса вышел на площадь поглядеть на кардинала дона Нуно да Кунью, каковой прибыл, дабы получить из рук короля кардинальскую шляпу, кардинала сопровождает папский легат,[36] они следуют вместе в носилках, обитых алым бархатом с золотыми позументами, с обеих сторон красуется богато вызолоченный кардинальский герб, сзади следует почетная карета, внутри никого, только почет, затем карета с жаровней, там едут стремянный, и личный секретарь, и капеллан, который несет за кардиналом мантию в тех случаях, когда кардиналу подобает являться в мантии, затем появляются два кастильских экипажа, битком набитых капелланами и пажами, а перед носилками двенадцать лакеев, если же прибавить всех кучеров да носильщиков, получится, что для услужения одному-единственному кардиналу нужна целая толпа, мы чуть было не забыли про слугу, выступающего впереди с серебряною булавой, хорошо, вовремя вспомнилось, счастлив народ, который может услаждать себе взор столь пышными зрелищами и высыпал на улицы, дабы лицезреть всю знать, каковая сперва проследовала в дом кардинала, а оттуда уж сопровождает его во дворец, куда Балтазар не вхож и глаза его не проникнут, но мы, поскольку ведаем об особых свойствах глаз Блимунды, вообразим, что и она тут, тогда мы увидим, как кардинал шествует по лестнице между двумя рядами гвардейцев, и король выходит ему навстречу, а кардинал осеняет его крестным знамением, омочив персты во святой воде, а потом король преклоняет колена на одной бархатной подушке, а кардинал на другой, немного позади, перед роскошно убранным алтарем, дворцовый капеллан служит мессу по всем правилам, а по окончании оной папский легат достает бреве[37] о назначении и вручает королю, король принимает и снова возвращает легату, дабы тот прочел бреве сам, только потому, что так велит протокол, ведь король тоже смыслит кое-что в латыни, после чего король принимает из рук легата кардинальскую шляпу и возлагает ее на голову кардинала, каковой исходит христианским смирением, еще бы, нелегко бедному человеку состоять в приближенных у Господа Бога, но церемонии на том не кончились, сперва кардинал сменил облачение и вот предстает перед нами в красном, как подобает его сану, снова беседует с королем, тот сидит под балдахином, кардинал дважды снимает и надевает свой головной убор, король дважды проделывает то же самое со своею шляпой, на третий раз встает и делает четыре шага навстречу кардиналу, наконец оба надевают свои головные уборы, садятся, один повыше, другой пониже, обмениваются несколькими словами, все уже сказано, пора прощаться, шляпу долой, шляпу на голову, но от короля кардинал переходит в покои королевы, там ритуал повторяется во всех подробностях, а в заключение спускается в часовню, где будут петь
По возвращении домой Балтазар рассказывает Блимунде обо всем увиденном, и, так как объявили, что будет иллюминация, они после ужина спускаются на площадь Россио, но на сей раз факелов немного, а может, ветер их задул, главное, что кардинал получил свою шляпу, перед сном положит ее в изголовье, и, если среди ночи встанет с постели, дабы полюбоваться ею без свидетелей, не будем осуждать сего князя церкви, ибо все мы, люди- человеки, грешим по части гордыни, а кардинальский головной убор самим Папой прислан из Рима и сделан по мерке, так что если не замешалось сюда хитроумное испытание скромности сильных мира сего, то, в конечном счете, это значит, что смирение их заслуживает полнейшего доверия, воистину смиренны они, если моют ноги беднякам, как делал и будет делать кардинал, как делали и будут делать король и королева, теперь у Балтазара драные подметки и грязные ступни, вот первое условие, необходимое для того, чтобы в один прекрасный день король или кардинал преклонили перед ним колени, вооружившись льняными полотенцами, серебряными тазами и розовой водой, но только при втором условии, а именно, Балтазар должен быть беднее, чем был до сих пор, и еще при третьем, что будет он избран за добродетельность и будет являть оную всем напоказ. О пенсии, которую просил он, ни слуху ни духу, мало проку было от хлопот отца Бартоломеу Лоуренсо, его заступника, из мясной лавки его в ближайшем времени выгонят под первым попавшимся предлогом, но в монастырских привратницких дают похлебку, духовные братства оделяют нищих милостыней, в Лиссабоне трудно умереть с голоду, а народ этот привык довольствоваться малым. Между тем родился инфант дон Педро, поскольку он не первенец, крестили его лишь четверо епископов, но он все равно остался в выигрыше, ибо в крестинах участвовал кардинал, каковой в пору крещения его сестрицы еще не был облечен сим саном, пришло известие, что близ Кампо Майор[39] погибло много неприятельских солдат и совсем мало наших, но, возможно, завтра станет известно, что погибло много наших и совсем мало неприятельских, либо так на так, все выяснится доподлинно, когда настанет конец света и будут подсчитаны потери, понесенные всеми сторонами. Балтазар рассказывает Блимунде истории про войну, в которой участвовал, и она держит его за крюк, что прикручен к обрубку, словно за живую руку, так он это и ощущает, память помогает ему ощутить тепло
