– Мне тоже, Тао.
– Марквентор.
– Что, Тао?
– Я не знаю, сколько там осталось дней, но ты все же не забывай старика. Заглядывай.
– Сам бы заглянул.
– Ты же знаешь, – Тао глубоко вздохнул. – Твой мир тяжел для меня. Я уже стар для таких посещений. Лучше уж ты ко мне. Я заготовлю побольше эха безмолвия.
– Как это символично звучит, – усмехнулся Марквентор. – Скоро во всем мире воцарится безмолвие. Только долгое эхо памяти о Великом Хаккадоре будет гулять на черных полях.
– Приободрись, Хранитель. Еще не последний день. Ты залетай ко мне. Не сиди там один. Вместе как-то веселее будет.
– Ты предлагаешь мне с небес наблюдать гибель всего?
– Зачем же так мрачно, Хранитель. – Тао покачал головой и нахмурил брови. По зеркалу пробежали волны.
– Опять перебои, – заметил Тао. – Это происходит быстрее, чем я предполагал.
По стеклу заметались тени, разрывая изображение на части. Зеркало потемнело и потухло.
– Вот так и весь мир уйдет в небытие, – обреченно прошептал Хранитель. – Они придут сюда, срубят Дерево Жизни, распилят его, растащат, сделают из него идолов, будут поклоняться им, приносить жертвы. А мир будет погружаться в пустоту. Но они не увидят этого. Слепые. Пророчество сбывается. Мы не сможем устоять. Но почему, почему, почему я должен быть последним Хранителем? Почему на меня выпала столь тяжелая ноша? За что?
Присев на широкое ложе, Марквентор устало опустил в голову и надолго застыл неподвижно. За окном забрезжил серый рассвет. По традиции предков Хранитель обязан встречать первые лучи Небесного огня на главной башне Ахантагора. Никто и никогда не нарушал эту традицию. Даже будучи при смерти, хранители с помощью своих слуг поднимались по стертым за тысячелетия поступью своих предшественников крутым ступеням башни.
Хранитель встрепенулся. Надо идти. Но зачем? Для чего? Все кончено.
Надо! Хранитель медленно поднялся, бросил взгляд на мутное, темное зеркало и отворил тяжелую дверь. Длинными коридорами, сумрачными залами дворца он прошел к лестнице, ведущей наверх. Сколько раз он поднимался туда? Не счесть. По традиции он не должен использовать магическую силу, поднимаясь на башню. Стена, справа от лестницы, отполирована прикосновениями рук хранителей Хаккадора, в ступенях застыло эхо их шагов.
Марквентор начал подъем. Он никогда не считал ступени. Зачем? Но сейчас, словно что- то заставило его считать при первом шаге.
– Один, – прошептал он и шагнул дальше. – Два, три, четыре… – Марквентор взбирался наверх и считал ступени.
Что заставляет его? Ступени высокие. Много их. Марквентор уже не раз останавливался для отдыха. Давно это было, когда он забегал наверх, не чуя усталости. Теперь же время не то.
Вот и последняя ступень. Триста семидесятая. Что за цифра? Зачем он посчитал эти ступени? Марквентор ступил на верхнюю площадку башни. Вовремя. Еще мгновение – и первый луч Небесного огня вырвался из-за горизонта.
Небесный огонь. Путь огня. Триста семьдесят путей. Это же… – Марквентор невольно отстранился от ярких лучей, прикрыв глаза ладонью, – это же время его жизни! Триста семьдесят! Количество ступеней. Совпадение? Ровно триста семьдесят. Не больше и не меньше. Вот так. Это не случайно. Знак это. Вот и все. Кончилось твое время, Хранитель.
Марквентор подошел к парапету башни. Небесный огонь поднимался над горизонтом. Внизу, под склоном горы, просыпался Анвантар. Начинался новый день. Сколько их осталось еще? Один? Два? Десять? Хранитель посмотрел на небо. Холодное небо молчало.
Отблеск молнии ворвался через проем в стене, ослепил отвыкшие от света глаза. В проеме на фоне вспышки Александр на доли секунды различил высокий неподвижно застывший знакомый силуэт. Снова вспышка молнии – силуэт исчез, словно призрак. А был ли он?
– Лодочник?! – позвал Александр.
Но только раскаты грома ответили ему. «Где я?» – подумал Александр. Вспышки молний время от времени освещали стены, сложенные из грубо отесанных каменных блоков. Александр почувствовал под собой холод гладких каменных плит и попытался приподняться, но тело, словно налитое свинцом, не слушалось, а голова раскалывалась, как после длительного запоя. После нескольких попыток Александру удалось встать на четвереньки и подползти к проему в каменной стене. За ним он ничего не увидел, кроме яростных вспышек молний, разрывающих темноту, и длинных косых струй проливного дождя, попавших ему за воротник. Александр поежился и, опираясь о стену, с трудом поднялся на негнущихся, словно чужих ногах.
– Саня, это ты? – услышал он слабый голос позади себя, оглянулся и устремил свой взгляд в густую темноту.
«Показалось», – подумал он.
