Автор этого стихотворения — Борис Слуцкий, — как уже сказано, был сверстником Симонова. Точнее — почти сверстником (он был четырьмя годами его моложе). Стало быть, тоже принадлежал к поколению тех, кого «вырастил Сталин». Немудрено, что кое-что связывает, роднит это его стихотворение с тем, о чем думал и писал в те дни Константин Симонов.
Вот, например, слово «величье». (К нему мы еще вернемся, а пока оставим его на совести автора.) Или утверждение, что при Сталине «социализм был выстроен» и осталась теперь только самая малая малость: поселить в нем людей. Как у «парня с головой» мог повернуться язык выговорить такое?!
Но это всё — мысли, размышления. (Стихотворение так и называется: «Современные размышления».) А я — про чувства
А чувство, которое вызвало к жизни это стихотворение, было то же, что продиктовало Эренбургу его «Оттепель»: ВЗДОХ ОБЛЕГЧЕНИЯ.
Слуцкий, стало быть, был ЧЕЛОВЕКОМ ОТТЕПЕЛИ.
А Симонов...
Хотел написать: «А Симонов — не был». Но, подумав, решил, что это было бы неправильно.
Симонов глубже, чем Слуцкий (не говоря уже об Эренбурге), вмерз в лед сталинской «полярной преисподней». Поэтому и размораживался, оттаивал он медленнее. Но он тоже был ЧЕЛОВЕКОМ ОТТЕПЕЛИ.
Ведь оттепель — еще не весна
То, что на дворе уже не лютует зима, что уже начало подтаивать, помимо многих других примет и знаков намечающихся перемен, проявилось в том, что Эренбургу на статью Симонова позволили ответить.
Эренбургу, как мы знаем, и раньше было многое позволено, потому что «он Эренбург», но это, кажется, был первый случай, когда начальственный окрик вылился в дискуссию с незапланированным и не вполне ясным результатом.
Ответ Эренбурга был довольно-таки язвительным, можно даже сказать издевательским.
Уже само ее название («О статье К. Симонова») иронически повторяло, по существу, пародировало официозную стилистику статьи Симонова, которая, в соответствии с традициями советской литературной критики сталинских времен, была названа сухо, по- канцелярски: «Новая повесть Ильи Эренбурга».
В таком же пародийном стиле был выдержан весь ответ Эренбурга Симонову:
> Объяснение, видимо, следует искать в той поспешности, с какой написана статья...
Повторяя слова К. Симонова, я могу сказать, что в некоторых местах его статьи «торопливость переходит в легкомыслие»...
И совсем уже пародийной, откровенно издевательской была заключительная реплика этого эренбурговского ответа:
> Именно с этой точки зрения статья К. Симонова представляется мне «огорчительной для нашей литературы неудачей».
Эти ядовитые эренбурговские выпады Симонов не оставил без ответа
Но ответ этот последовал не сразу, а месяц спустя. И тон его был уже не таким официальным. Чувствовалась в нем даже какая-то подспудная, прямо не выраженная, личная обида:
> В статье И. Эренбурга содержатся намеки на предвзятость моих суждений о повести «Оттепель». Несмотря на всю прямоту и резкость спора по существу я не вижу повода к этим неуважительным намекам со стороны Эренбурга и оставляю их целиком на его совести.
