В стране литературных героев

убить вашего спутника, чтобы моя тайна не разнеслась по свету.

Портос: Атос, друг мой, опомнитесь! Неужели вы будете драться на дуэли с этим ребенком?

Арамис: Полноте, Портос! Не унижайте этого смелого юношу! Я уверен, что он отлично владеет шпагой и будет достойным соперником для нашего друга Атоса.

Гена: Да что вы, Арамис! Не буду я с ним драться! Я слишком его люблю!

Атос: Однако я теперь не знаю, как мне быть. Убивать мальчугана и вправду жаль. А между тем я уже привык к мысли, что на земле не осталось в живых ни одного человека, которому было бы известно мое настоящее имя.

А.А.: Успокойтесь, господин Атос! Весьма поверхностные познания моего юного друга Гены не должны вас огорчать.

Атос: Вот как? Почему?

А.А.: Да потому, что ведь мы-то с вами знаем: настоящее ваше имя вовсе не граф де ла Фер.

Атос (в изумлении): Да? И как же меня зовут на самом деле?

А.А.: Арман де Селлек. Вы происходите из получившей дворянство купеческой семьи, которая прибыла во Францию из Греции…

Атос: Я?!.. Из купеческой?!.. Из Греции?!.. Господа! Я убил на дуэлях сто тридцать восемь человек, из них одного принца крови, за неизмеримо меньшие оскорбления, чем это! Защищайтесь, сударь! Защищайтесь!

А.А.: Я готов защищаться! Если хотите знать, я защищал кандидатскую диссертацию как раз на эту тему. Все, что я говорю, подтверждено историческими документами. А господин Дюма, которому всецело доверяет этот легковерный подросток, как раз обращался с фактами весьма вольно. Скажем, вы, господин Атос, и вы, господин Портос, – а точнее, Исаак де Порто, так правильнее было бы вас называть – на самом деле вы даже не могли быть знакомы.

Портос: Что я слышу? У меня хотят отнять моего лучшего друга!

Арамис: Успокойтесь, Портос. Разве вы не видите? Это чужестранец, не догадывающийся о том, куда он попал.

А.А.: (обиженно). Я действительно чужестранец. Но я отлично знаю, куда я попал. Поверьте мне, я располагаю самыми точными сведениями. Дело в том, что господин Атос умер в тысяча шестьсот сорок третьем году, то есть в том самом году, когда вы, господин Портос, поступили в роту мушкетеров.

Атос: Как вы сказали? Умер? Я умер? Забавно…

Д'Артаньян: Да уж, забавнее не придумаешь! Оказывается, наш благородный Атос, который знатен почти так же, как сам король, – оказывается, он вовсе даже и не дворянин! Он, видите ли, потомок каких-то купцов!.. Ну а я? Что скажете вы обо мне? Не располагаете ли вы сведениями, бросающими тень и на мое дворянство? Может быть, и я веду свой род от каких-нибудь торговцев?

А.А.: Я не хотел бы вас огорчать, но это действительно так. Ваш отец происходил из очень уважаемой семьи, но дворянином он не был.

Д'Артаньян: Вот как? Чем же он занимался?

А.А.: Торговал. Торговал с Испанией. Кстати, весьма успешно. Был богат…

Д'Артаньян: Вот в этом уж позвольте решительно усомниться. Слыханное ли это дело, чтобы гасконец был богат?

Портос: Клянусь честью, он прав! Всей Франции известна поговорка: 'Беден, как гасконец'!

Д'Артаньян: Вы отказали мне в праве называться дворянином. Как видите, я это стерпел. Однако если вы усомнитесь в моем праве называть себя гасконцем…

Трудно сказать, какой угрозой закончил бы свою речь пылкий мушкетер, если бы не появление новой – довольно многочисленной-группы действующих лиц. Это отряд вооруженных шпагами дворян. Среди них особенно выделяется человек с непомерно огромным носом, похожим на клюв хищной птицы. Впрочем, нос этот, несмотря на свои необычные размеры, не портит его живого, умного, привлекательного лица. Человек этот подходит к д'Артаньяну и дружески кладет руку ему на плечо.

Человек с огромным носом: Вы правы, д'Артаньян! Тут станем мы стеной! Не зря мы славимся завидным постоянством. Мы верностью Гасконии родной Всегда гордились больше, чем дворянством!

Гена: (тихо). Архип Архипыч, а это кто? Я его не знаю. Про него у Дюма ничего не написано.

А.А.: О, Геночка! Это человек необыкновенный!.. Жил во Франции в одно время с д'Артаньяном такой поэт – Сирано де Бержерак. Так вот, это он самый и есть.

Гена: (удивленно). Поэт? А почему он в ботфортах, со шпагой? Как будто он не поэт вовсе, а тоже мушкетер! И кто все эти люди, которые с ним пришли?

А.А.: Сирано не только поэт. Он-гвардеец. А это его отряд, именующий себя гасконской гвардией. Они все до одного считают себя гасконцами…

Сирано: Вот как? Себя считают? А на деле?

Один из гасконцев: Теперь не обойдется без дуэли!

Другой: Да, тут уж ты ему не прекословь. Смыть оскорбленье может только кровь!

А.А.: (упрямо). Нет, господа! Мне совершенно точно известно, что один из вас лишь именует себя гасконцем, в то время как на самом деле он чистокровный парижанин…

Первый гасконец: Какая дерзость!

Второй: Наглый чужестранец!

Третий: Проткнуть его насквозь за эту ложь!

Четвертый: Не все гасконцы тут? Вот это новость: кто ж Из нас на парижанина похож?

Сирано (с угрозой): Пусть скажет, кто из нас тут самозванец?

А.А.: Поверьте, господа, я не предполагал, что мое сообщение вызовет у вас такой гнев, И все же отказываться от своих слов я не собираюсь. Не скрою, я говорил о вас, дорогой Сирано! Если по каким-либо причинам вам важно было выдавать себя за гасконца, простите, что я невольно разоблачил вашу тайну. Но, по-моему, это давно уже не секрет! Об этом говорится во всех ваших биографиях. Никакой вы не гасконец! Вы родились и выросли в Париже. В результате многочисленных дуэлей, попоек, а также чрезмерного увлечения азартными играми здоровье ваше оказалось расшатано, и вы целиком отдались литературе…

Д'Артаньян: Смелось этого чужестранца просто поразительна! Откуда у него такая уверенность в полнейшей своей безнаказанности? Что питает эту его