гуляющих оказалось несколько пассажиров с ее корабля, которые, проходя мимо, приветствовали ее. Затем она увидела Титуса. Он шел с группой, в которой, конечно же, оказалась и Гэйл.
Компания прошла мимо, дошла до конца набережной и повернула обратно. Элис собиралась проигнорировать их, поднеся стакан к губам, но услышала, как Титус сказал спутникам:
— Извините меня. Увидел одного знакомого. Доброй ночи!
Резко повернувшись, он направился прямо к ее столику. Гэйл попыталась протестовать, но, видя, что ничего сделать не в силах, присоединилась к остальным.
Элис, пытаясь прийти в себя, несколько раз кашлянула.
— С тобой все в порядке? Титус стоял, взявшись за спинку стула, ожидая приглашения сесть или просьбы оставить ее в покое.
— Да, все нормально.
— Думаю, нам надо поговорить, не так ли? В его тоне не было дружелюбия, отчего ей было легче холодно произнести:
— Если ты настаиваешь.
Титус сел, подозвал официанта и сделал заказ. В ожидании они сидели молча. Элис прислушивалась к плеску воды о стену причала, постукиванию каблуков по камням тротуара, отшлифованным бесчисленными прохожими. Она изо всех сил пыталась не думать о тех временах, когда они вот так же сиживали в кафе, подобных этому, когда они любили Друг друга и между ними было согласие.
Официант принес заказ. Титус взял бокал, сжав его в ладонях.
— Все это простая случайность, — тихо сказал он.
— Так ли? — ответила она равнодушно.
— Я занял место лектора, который отказался в последнюю минуту.
— Я слышала.
Ее удивило, что он находит нужным что-то объяснять.
Титус опять замолчал, затем поднял бокал и сделал большой глоток, как будто его мучила жажда.
— Как поживаешь?
Вопрос вырвался у него неожиданно, как будто он и не хотел его задавать.
— Прекрасно, — ответила она нерешительно. — А ты?
Он пожал плечами.
— Хорошо.
Ей хотелось задать ему массу вопросов, но она спросила лишь о самом безобидном:
— Древняя Греция — не твой конек, не так ли? Он откинулся на спинку стула.
— Я расширил свой кругозор с тех пор… за последние два года.
С тех пор, как она оставила его, не это ли он хотел сказать? Неужели он заполнил занятиями длинные, пустые часы одиночества? Но у него были сын и мать сына. А вот у нее не было никого и ничего, совсем ничего.
Она молчала, не в силах сказать ни слова. После долгой, неприятной паузы Титус спросил:
— Ты получила степень доктора?
Спрятав руки под стол, Элис сжала их в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони, боль заставила ее прийти в себя, и она покачала головой:
— Нет, я ушла из университета, сразу ушла. Он наблюдал за ней, но она старалась не встречаться с ним взглядом.
— Мне об этом говорили. Как это… — он подыскивал слова, чтобы выразиться потактичнее. — Как жаль, какая потеря! Извини.
При этих словах она вскинула голову.
— Почему, черт возьми, ты должен извиняться? Это было мое решение. Уж если я что и потеряла, так в первую очередь свое время, изучая египтологию.
Титус стиснул зубы.
— Мне кажется, что со мной ты также потеряла время?
— Судя по финалу, да, — бросила Элис, ее щеки горели. Но затем она прикусила губу и медленно покачала головой. — Нет, это не правда.
Он удивленно поднял брови.
— Ты, кажется, немного повзрослела.
— Черт возьми, не надо такого покровительственного тона!
Удивление мелькнуло в глазах Титуса, но тут же погасло.
— Итак, чем ты теперь занимаешься?
— Я учительница, в очень хорошей школе для девочек.
Последнее она добавила как бы в оправдание, ожидая насмешки. И она оказалась права: он рассмеялся.
— Значит, ты сбежала из университета, чтобы спрятаться в современном подобии женского монастыря, не так ли? Я должен был догадаться. Она уставилась на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Жизнь оказалась реальностью, а не красивой мечтой, как ты ожидала, и ты не смогла справиться с этим. А потому ты, как трусиха, сбежала, вместо того, чтобы встретить трудности смело. Как ты сбежала, увидев меня утром в Дельфах.
— Не смей называть меня трусихой! Титус громко рассмеялся.
— Я ошибся, ты нисколько не изменилась! Элис была готова дать ему отпор, но внезапно поняла, что они опять сцепились.
Поджав губы, она откинулась на спинку стула, потом дрожащим голосом сказала:
— Кажется, мы оба не изменились. Какое-то время они сидели молча, вспоминая прошлое. Титус допил бокал и поставил его на стол.
— Не хочешь еще выпить?
— Нет, благодарю, — ответила Элис и тихо добавила:
— Не задерживайся со мной. Гэйл, вероятно, уже ждет, когда удастся заграбастать тебя.
Неожиданно он ухмыльнулся, и от этого ее сердце чуть не разорвалось пополам.
— Надеюсь, она поняла намек.
— Что ж, я рада, что оказалась под рукой.
— А я вижу, что ты сумела отделаться от доктора. Не потому ли, что ты невысокого мнения о нем, или просто потому, что он мужчина?
— Я ничего не имею против мужчин в целом.
— Но в частности против меня?
Она пожала плечами, а он презрительно засмеялся, но, оборвав смех, подозвал официанта и заказал еще вина, не обращая внимания на ее отказ.
— Почему утром ты убежала от меня? — отрывисто спросил Титус, и в его тоне, так хорошо ей знакомом, слышалось требование ответа. Подумав немного, она, тщательно подбирая слова, сказала:
— Дельфы — удивительно магическое место. Стоишь в одиночестве на стадионе, а вокруг призраки… Я закрыла глаза… а когда открыла, то меня ослепило солнце, и вдруг из тени выходишь ты!
— Ты подумала, что я — призрак?
— Скорее, плод моего воображения. Я не могла поверить, что это действительно ты. Я
