навстречу бедуину. Стены ущелья подступили еще ближе — до каждой оставалось чуть больше метра с небольшим. Флин подобрался к краю, где Сайд вцепился ему в футболку и вытащил наружу. Фрея висела немногим ниже. В следующий миг скалы коснулись ее плеч, а перекладины лестницы начали горбиться под ногами дерево затрещало и лопнуло, но Фрея не упала: ее подхватили под мышки и вытащили наружу, на чистый, свежий воздух и удивительный простор каменной «крыши» плато.
Они втроем попятились, пытаясь отдышаться. Последние пяди ущелья исчезали на глазах: то, что всего час назад было широкой долиной с деревьями, зданиями и водопадами, сократилось до размеров трещины в сорок сантиметров, из глубины которой продолжали вырываться столбы красного света. Грохот гигантской камнедробильни понемногу стихал и превратился в низкий скребущий гул, словно где-то ворочались исполинские жернова.
Наконец две скальные толщи сомкнулись до просвета в ладонь. Оазис исчез, и наступил финальный момент драмы: из глубины разлома грянул громоподобный рев, похожий на рык льва с каменными легкими (как позже описывала Фрея), и наружу вырвался узкий клинок ярко-алого света. Силой звуковой волны беглецов сбило с ног и швырнуло на камень.
— Не смотрите! — Флин схватил Фрею за плечо и перевернул лицом в песок. — Закройте глаза!
До сих пор огненные столбы на миг вспыхивали и гасли, словно падучие звезды, но в этот раз свет не исчезал: лезвие исполинского клинка расширялось, медленно тесня скалы, и устремлялось вверх пламенным обелиском. Грохот стал еще оглушительнее. У Фреи возникло странное чувство, что ее обожгло, хотя ни боли, ни неудобства она не ощущала. Колонна света, словно утвердив свою правоту, колыхнулась и стала гаснуть, клонясь к земле, как пламя сгоревшей свечи. Бен-бен издал последний рык, после чего стены с грохотом сомкнулись и больше не разошлись. Наступила тишина.
Фрея еще секунду-другую полежала, потом моргнула и увидела перед глазами красноватое пятно. Девушка поначалу испугалась за свою сетчатку, но в следующий миг поняла, что смотрит в чашечку цветка — нежного оранжевого цветка, который каким-то чудом вырос среди голых камней.
«Цветок в конверте — пустынная орхидея, очень редкая. Храни ее на память обо мне».
Фрея улыбнулась и взяла Флина за руку, зная, что с этих пор все будет хорошо.
Спутники отряхнулись, глотнули свежего воздуха, побродили туда-сюда вдоль трещины и убедились, что оазис исчез безвозвратно. Сайд повел их через плато. Солнце каким-то необъяснимым образом очутилось над головой, хотя во время бегства из оазиса укатилось почти к самому закату. Теперь положение светила подтверждало время у Флина на часах — четверть третьего. Они пробыли в оазисе всего шесть часов, а казалось, целая жизнь прошла.
Преодолев еще три километра пешком, путешественники свернули к узкой, заполненной песком расселине, которая ровным склоном перетекала в пустыню.
— Очень надежный, — сказал Сайд и похлопал по краям расселины с обеих сторон. — Не закроется.
— Рад это слышать, — ответил Флин.
У подножия расселина открывалась небольшим фьордом в восточной стене плато. Там, под каменным выступом, похожим на козырек, стоял знакомый обшарпанный «лендкрузер». Сайд угостил спутников хлебом и сыром, и за скромной трапезой спутники помянули Захира.
— Он умер хороший смерть, — тихо сказал Сайд. — Как бедуин. Захир быть счастлив.
Сайд достал из машины аптечку и обработал Флину многочисленные порезы и ссадины. «Терпи, не будь женщина», — неодобрительно бормотал он, глядя, как англичанин вздрагивает и морщится. Затем они втроем забрались в «тойоту» и выехали в пустыню, чтобы, обогнув скалы, вернуться к черному утесу и воронке в песке.
Однако ни того ни другого больше не существовало. Дельталет они нашли запросто — он выделялся на фоне песков, словно пятно розовой краски на чистом листе, а вот черный каменный серп рухнул и рассыпался грудой стеклянистых обломков. Там же, где находились Уста Осириса, тоже ничего не осталось — только совершенно ровный песок. Исчезла даже прямоугольная впадина в скале: этот участок сорвался вниз, превратившись в неприглядную груду камней у подножия плато. Единственным, что осталось и как-то указывало на случившиеся здесь необыкновенные события, был тонкий треугольник металла, торчащий из песка подобно черному плавнику: кончик лопасти вертолетного винта. Неподалеку валялись темные очки с треснувшим стеклом.
— Как будто нам все это приснилось, — прошептала Фрея.
— Если бы, — буркнул Флин, трогая разбитую губу.
— Не будь женщина, — произнес еще раз Сайд, усаживаясь за руль «лендкрузера».
Флин направился к дельталету, проверил аппарат и двигатель — все работало отлично. Он вылез из кабины и, не глуша мотор, подошел к «тойоте». Фрея стояла рядом с открытым окном водителя.
— Ты уверен, что доберешься один, Сайд? — спросила она. — До Дахлы путь неблизкий.
— Я — бедуин. Это — пустыня. Конечно, доберусь. Глупая вопрос, — ответил он и едва заметно улыбнулся — одними краями губ.
Фрея тронула его за плечо.
— Спасибо, — сказала она. — Это так мелко звучит после всего, что вы с братом для нас сделали… и все-таки спасибо. Спасибо вам.
Чуть кивнув, Сайд повернул ключ в замке зажигания и завел мотор.
— Когда приехать в Дахла, заходить мне в дом, — произнес он, подняв на нее глаза. — Выпить чай. Хорошо?
— Я с удовольствием зайду к тебе на чай, — искренне ответила Фрея. — Это будет честь для меня.
Сайд еще раз кивнул, махнул на прощание рукой и покатил прочь. Флин и Фрея услышали его гудок, посмотрели ему вслед, пока машина не превратилась в белое пятнышко, скачущее, как поплавок, среди дюн, и отправились к дельталету. Флин нагнулся и подобрал осколок того, что когда-то было изогнутой черной скалой.
— Это тебе сувенир, — сказал он, вручая камень Фрее. — На память о первой поездке в Египет.
Она рассмеялась:
— Я его сберегу.
Мисс Пигги заполнили баки. Флин и Фрея надели шлемы, забрались в кабину и покатили по плотному песку. Броди немного покружил на месте, разогревая масло, потом прибавил обороты, выжал рычаг управления и поднял аппарат в воздух. Дельталет развернулся, набирая высоту. С одной стороны тянулась восточная кромка плато, с другой — безбрежное море пустыни.
— Я бы мог показать тебе достопримечательности, — зазвучал у Фреи в наушниках голос Флина, — Гебель-Увейнат, Пещеру пловцов. Но в нынешних обстоятельствах ты, наверное, захочешь поскорее вернуться, залезть в душ, а потом в постель… — Он сконфуженно умолк и смущенно взглянул на Фрею. — Извини, неудачно выразился…
Фрея подмигнула ему и с улыбкой наклонила голову — посмотреть на пустыню.
