Судя по всему, он не собирался сворачивать интервью. Я немного расслабилась.
– У меня есть приятель в Лос-Анджелесе, тоже детектив. Он считает, все началось с нескольких похожих дел: женщины заразились СПИДом от своих мужей или любовников, тайных бисексуалов. Но то в Лос-Анджелесе... Мои расследования носят скорее финансовый характер. Клиенты, как правило, женщины старше тридцати, причем чаще всего это их первый брак. Они многого добились – успешная карьера, счет в банке. И само собой, хотят себя обезопасить. Не представляете, сколько у нас желающих пустить пыль в глаза. Иной разъезжает на дорогом автомобиле, шикарно одевается, обедает в лучших ресторанах, распространяется о своих доходах, а сам по уши в долгах. Самый простой выход для такого человека – подцепить богатую дурочку.
Следующие десять минут мы обсуждали проблему добрачных расследований. Хэлси оказался замечательным рассказчиком. Отец как-то объяснил мне природу этого феномена. После работы полицейские заваливаются в бар, где часами оттачивают свое мастерство, угощая друг друга байками. После двух-трех порций виски слушатели перестают улавливать красочные подробности. Вот и приходится рассказчику выжимать из своей истории самую суть и излагать ее ярко и емко – иначе единственным слушателем останется его собственный стакан.
– Скажем, ваш сын или дочь надумает вступить в брак. Вы предложите разведать подноготную будущего супруга? – спросила я.
Хэлси решительно кивнул.
– Какая уверенность! Неужели вы готовы подозревать каждого?
Он пожал плечами.
– Понимаю, романтики в этом не больше, чем в брачном контракте. Но давно остались в прошлом те времена, когда жених и невеста знали друг друга с детства. – Хэлси покачался на стуле, в задумчивости теребя обручальное кольцо. Неужели в глубине души он тяготится этим золотым ободком? – Может, я слишком много всего повидал, стал циником... Уму непостижимо, сколько подонков обоего пола разъезжает по стране из конца в конец, окучивает одиноких доверчивых людей, а потом обирает их до нитки. Тем и кормятся. Нет, когда мои девчушки дозреют до замужества, тут же наведу справки о каждом, кто приблизится к ним хотя бы на метр. Просто чтобы убедиться – да, этот парень тот, за кого себя выдает.
– Но что, если ваши дочери на это не согласятся?
– Они ни о чем не узнают. По крайней мере, если не наткнусь на какой-нибудь криминал.
– Не боитесь отнять у них веру в людей?
– Дочери уже наслушались от меня самых невероятных историй. Можете не сомневаться, они сами попросят покопаться в прошлом своих избранников.
Тут Хэлси налег локтями на стол, устремил на меня проницательный взгляд и веско произнес:
– Барбара, услуги частного детектива уже не считаются чем-то постыдным. С тех пор как развод превратился в простую юридическую формальность, наша деятельность и наша роль в обществе радикально изменились. Это раньше сыщик представлялся то ли недоделанным шпионом, то ли просто подонком, тайком сующим видеокамеру в окно мотеля. Нашу профессию все еще окутывает ореол позорной тайны, но он бледнеет и тает буквально на глазах. Взгляните на меня, на мою контору. Я бизнесмен. Обслуживаю мощные корпорации и местную элиту. Сливки общества, самые громкие имена – поверьте, очень многие из них обращаются за помощью ко мне и к другим детективам. Спорю на что угодно – почти все мы сталкиваемся с такими моментами и ситуациями, когда услуги опытного частного сыщика здорово облегчили бы жизнь.
– Так-таки все?
– Именно.
Я пролистала густо исписанные страницы блокнота.
– Последний вопрос. Итак, вас нанимают следить за супругом. Как вы передаете отчеты?
– Одни клиенты сами заезжают за ними в офис. Другим мы присылаем отчеты на дом или на работу в простом конверте без всяких пометок. Кто-то абонирует почтовый ящик. Есть и такие, кто предпочитает получать информацию по телефону.
Я спрятала блокнот и ручку в сумочку, нащупала пачку одноразовых салфеток и потянула одну за уголок.
– Спасибо за интервью. А теперь, если можно, я хотела бы нанять вас. Дело в том, что мой муж... словом, вы понимаете... – Я уткнулась носом в салфетку. – Господи, сколько раз вы, наверное, слышали этот лепет...
– От вас, Барбара, впервые.
Он протянул мне большую коробку с бумажными носовыми платками. Я почувствовала, как его рука коснулась моего плеча.
– Думаю... думаю, муж мне изменяет. Хочу узнать наверняка.
АВГУСТ, 80 – 86 кг
Из офиса я уходила, унося с собой комок мокрых платков, три шоколадных эклера в бумажной салфетке и твердую убежденность, что сдвинула с места скалу, качавшуюся на самом краю пропасти. И теперь вместе с ней лечу вниз.
Подрулив к дому, я оглядела себя в зеркало заднего вида – не осталось ли сахарной пудры на губах – и посигналила. Спохватившись, сунула под сиденье пакет с пончиками. Хлопнула входная дверь – Фрэнклин соизволил наконец выйти. Закинув кейс на заднее сиденье, он обошел машину и остановился со стороны водителя. Я не сдвинулась с места.
Он все стоял и ждал, когда же я уступлю ему водительское место. Я упрямо стискивала руль, глядя перед собой. Мой взгляд упирался в ступени. Ажурные перила ощетинились чешуйками облупившейся краски. Странно, почему я прежде не замечала, что краска облезла? Надо бы позвать маляра.
– Да что за дерьмо собачье? – Фрэнклин ударил кулаком по крыше машины. – Что происходит, черт побери? – Он обогнул машину и сел на пассажирское сиденье.
– Забавно ты рассуждаешь, – заметила я, выезжая на дорогу. Фрэнклин молча откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Я, значит, вскакиваю в полшестого утра, набиваю багажник машины детским шмотьем, мчусь сломя голову в автосервис – заправиться, проверить масло, подкачать покрышки, залить жидкость в стеклоочиститель. Причем все это без суеты и нервотрепки можно было проделать еще вчера. Можно было бы, если б ты вернулся в сколько-нибудь разумное время. Но ты приехал глубокой ночью. – Поймав себя на том, что начинаю заводиться, я медленно выдохнула и сосчитала в уме до трех. – Разумеется, все это ты мог бы проделать и сам. Но голову даю на отсечение, у тебя этого и в мыслях не было. – Я опять повторила фокус с выдохом и счетом. – Вот я и подумала, а не заправить ли свой фургон...
От деланного спокойствия Фрэнклина только ошметки полетели:
– Эту развалину!
– Именно. Развалину. И между закручиванием крышки бензобака и надраиванием лобового стекла меня посетила хорошая идея. Я собираюсь сменить развалину на новую машину.
Краем глаза я заметила, как губы Фрэнклина сжимаются в жесткую линию, а красивое лицо каменеет в злобной гримасе. Рассердился. Бедный.
Чем больше я думала о новой машине, тем больше мне нравилась эта идея. Еще ни разу в
