Артёмовна, разом придя в хорошее настроение, — ты не бог. Открытие собственных и общих миров — процесс, сознательно не контролируемый. Никто никогда не может привнести в эти миры заранее заданный элемент. То есть, — поправилась она, — иногда это получается, но в целом мир остается заранее непредсказуемым. Оттого мы и называем этот процесс не созданием, а открытием. И открыватель никогда не обладает полнотой знаний о своём мире, это расхожее представление бытует лишь среди непосвящённых. Впрочем, теориями миров вы с Ольгой и Леонидом серьёзно займётесь в следующем году.
Ученик кивнул. Одна проблема сменялась другой. Он прекрасно чувствовал, что ему не лгали, но понимал: и не договаривали всё до конца. Говорить об этом с Артёмовной не хотелось.
— Кстати, хотела тебя спросить вот о чём. Ты лично не чувствуешь какого-то ущерба оттого, что Мариэтта покинула группу?
Игорь отлично выполнил плот. Три бревна срослись сучками между собой, а выпирающие вверх ветви образовывали скамью с подобием поручней, на которой сейчас разместились Кутков с Сашком Алёшиным, Ольга, Ермолай и Алексей. Аникутина, как и обещала, смогла взять с собой в Реденл Харламова и Константинова одновременно. Порожистая — они сохраняли за рекой, ставшей значительно полноводнее, прежнее название — несла плот среди редких бурунов уже не столь быстро. Сопки вокруг стали мельче, их склоны — более пологими. Они покинули горное плато, спустившись вместе с текущей водой в предгорья.
Здесь на реке чаще встречались острова, а берега нет-нет да и радовали взор ровными полянами. Леонид пристально всматривался вперед, иногда подправляя ход плота при помощи шеста. Порожистая, даже разлившись, оставалась мелководной.
— Час плывём, — деловито сообщила дочь шамана.
Время она чувствовала отлично. Другие тоже умели, но Аникутина делала это на полном автомате, контроль времени не отвлекал её от других занятий. Леонид кивнул и начал толкать плот к берегу. Харламов помогал ему, пытаясь прощупывать мысленно обстановку вокруг. Ольга прикрывала их, а сквозь её защиту это получалось не очень хорошо. Рядом тем же самым сосредоточенно занимался Алексей. Люди, присутствие которых недавно уловили разведчики, находились не на берегу, а в глубине леса. Здесь Порожистая описывала широкую дугу, огибая низменный участок возле сопки с плоской лысой вершиной.
Брёвна ткнулись в берег, Алексей лихо соскочил, отбежал на двадцать шагов.
— Направление — чуть левее северного ската сопки, дистанция — километр. Много, несколько десятков человек у подножия. Это поселение, народ!
Он вернулся на несколько шагов и сообщил:
— Мы обнаружены. К нам направляется небольшая группа… пять человек. Одна женщина. Снимай защиту, Оля.
Константинов вернулся на плот — топтать чужую землю без приглашения не стоило. Идущие к ним люди сознания не прятали, однако появление гостей они определили с помощью паранормальных способностей. В Реденле водились колдуны, и отношение к ним было самое почтительное. Идущая к ним женщина как раз и была колдуньей — Ермолай мысленно уловил её облик глазами одного из спутников. Грязная, плохо расчёсанная грива волос, в которую как попало были заплетены разноцветные ленточки. Несколько рядов бус из ракушек на шее, чёрная куртка из прочной толстой ткани, юбка по колено из такой же, но зелёной, мешковины, легкие кожаные туфельки. Голени колдуньи были замотаны в несколько слоёв темной тканью, пропитанной жиром.
Наряд её спутников разнообразием не отличался — брезентовые ветровки с откинутыми капюшонами, прочные джинсы зеленоватого цвета, высокие ботинки или сапоги, похожие на кирзовые. Из-под распахнутых воротников ветровок виднелись свитера неярких цветов. Один из мужчин нёс на плече автомат, но общее настроение было мирным. Хозяева шли встречать гостей, готовясь оказать им всё положенное гостеприимство.
— Лёнь, здесь что, без оружия вообще не ходят? — удивилась Ольга.
— Монстры, — проронил в ответ Леонид.
Он заметно нервничал. Когда встречающие вышли из леса, Куткова словно подменили. Он вообще растерялся и не знал, как себя вести, хотя возможные варианты уже были подробно обговорены. Ермолай взял инициативу на себя и радостно помахал встречающим рукой, крикнув:
— Здоровья вам и мира, люди добрые!
— Проше нами огонь, хлиб, кров, путняки! — ответствовал старший, Садмир.
Харламов сошёл с плота, мысленно указав остальным неспешно следовать за ним. Садмир, морщинистая колдунья Гавера, Гмель с автоматом на плече выстроились в ряд, показывая своё старшинство, Межир и молодой Кронагль держались сзади. Их имена, как и занимаемое в посёлке положение были юноше известны. Гавера, похоже, могла в какой-то степени улавливать их мысли, с прочими пришлось разговаривать словами. И хотя говорили жители Солматра на русском языке, он иногда весьма и весьма отличался от языка жителей расщепа.
Помогали жесты, да догадливость колдуньи. Они не сказали, что прибыли из другого мира, ограничились тем, что страна их далеко, и в здешних краях их знаний недостаточно.
— Без огнестрелов по тайге пешить — не с разума делати, — покачал головой Садмир. С женой, — и как горкозы попустили? Удача вам пала!
Здешних монстров люди называли горкозами. Всё, что оставалось непонятным в слове, юноша легко брал из разума собеседника. Вот и сейчас он, как и другие члены группы, исключая Алёшина, понял — самцы горкозов остро реагировали на любую женщину детородного возраста, обнаруживая её на приличном расстоянии. После чего их могла остановить только смерть.
— Мы убиваем горкозов силой мысли, — ответил он старейшему посёлка. — Мы все колдуны. Шаманы, — добавил он, поняв, что слово 'колдун' здесь не ходило.
На лицах людей отразилось изумление, смешанное с восхищением. Лишь Гавера не удивилась. Она стремительно обменивалась мыслями с Ольгой, но юноша отсоединился от их беседы, сосредоточившись на мужчинах. Только Гмель был обучен закрывать сознание, но сейчас он этого не делал. Кутков, абсолютно растерянный близостью людей, которых он ранее считал плодом собственного воображения, уже вызвал несколько подозрительных взглядов Межира и Кронагля, которые в беседе не участвовали. Лёшка вовремя разобрался в ситуации и подошёл к ним, завязав беседу.
— Нами шаманы так бездельны. Медвепут нами оберегает, — важно проговорил старейшина и в сознании Ермолая мгновенно вырисовался образ огромного медведеподобного существа в прочном гибком панцире.
На руках его вместо когтей были длинные тонкие пальцы, на вроде человеческих. Медвепут обладал паранормальными способностями и легко уничтожал горкозов мысленным ударом, ему даже не требовался зрительный контакт. Садмир считал медвепута разумным, хоть тот и не обладал речью.
— Путняки, каково кормились? — поинтересовался вежливо Гмель.
Вопрос был естественен, ожидаем — но как же трудно было на него правдиво ответить. Не станешь же объяснять, что питались они в школьной столовой, а в Реденл погружались на короткое время, обходясь вовсе без питания.
