губки, созданные для страсти, это роскошное тело. Бог мой' Такое юное. Такое гибкое… Ты – вылитая Глорвина, когда я впервые увидел ее. Она тоже была тогда невинной и наивной. Сначала я не знал о твоем существовании, но мне ничего не стоило проследить за Глорвиной, когда она поедет в Кенилворт. Один раз я даже сам туда отправился и видел, как вы играете в саду. – Его широкий рот расплылся в улыбке и Саммер поняла, что хозяин ничуть не взволнован только что совершенным убийством. – Я люблю молоденьких.
Саммер попятилась. Рубашка Пимбершэма была в крови. Кровь Софи. О, Боже…
– Твоя мать была когда-то очень красива, а потом ее чудесные черты стали заплывать жиром, да и сама она превратилась в скулящую ведьму, требующую того, на что не имела права…
Саммер старалась рассмотреть, что происходит за ее спиной: она не понимала, куда исчезли остальные слуги.
– Ты хотела отомстить мне, правда? – продолжал Пимбершэм, подходя поближе. – Ты винила меня в смерти матери, но она просто не понимала, что женщина вроде нее не может быть принята на равных людьми моего круга. Мои друзья сделали бы из нее посмешище. Отказавшись жениться, я оказал ей услугу, милая Саммер.
Он набросился на девушку так неожиданно, что у нее не было времени среагировать. Она попыталась отскочить в сторону, но споткнулась о ногу Софи и, прежде чем успела обрести равновесие, Пимбершэм снова ринулся к ней. Чепец упал с ее головы, волосы темным огнем рассыпались по плечам.
От хозяина несло потом и хересом. Капельки пота выступили на его верхней губе.
– П-пустите меня, – крикнула девушка, отчаянно царапаясь.
– Но я не могу этого сделать, Саммер. Правда? Ну же, успокойся. Господи, какая ты горячая! Это мне нравится. Да, о, да!
Она снова начала вырываться. Все ее ребяческие иллюзии об отмщении рассыпались в прах. Подавшись назад, девушка вырвалась из его рук и побежала к лестнице. Хозяин бросился за ней, и вскоре его пальцы вцепились в ее волосы.
– Помогите! – закричала Саммер, зная, что слуги трясутся от страха в своих комнатах, отгородившись дверьми от внешнего мира.
– Ублюдок! – прошипела она. – Свинья. Убери от меня свои грязные руки!
Кровь оглушительно рокотала в ушах несчастной, и она не расслышала чьего-то предостерегающего окрика. Собравшись с силами, Саммер решительно толкнула Пимбершэма. Его оплывшее лицо побелело от ужаса, руки бессильно взметнулись, и он с грохотом покатился вниз по крутой лестнице, стукаясь о стены и ломая изящные опоры перил. Наконец, покалеченное тело закончило свое падение. Толстая служанка выскочила из своего укрытия и посмотрела наверх, где оцепеневшая Саммер пыталась подавить рвущийся из груди крик отчаяния.
– Ты его убила, – выговорила женщина свистящим шепотом.
– Это… Это несчастный случай. – Слова застревали в пересохшем горле Саммер.
– Какая разница? Ты убила его!
– Но он прикончил Софи! Посмотри сама…
– Ты думаешь этим заинтересуется суд? – спросил кто-то сзади.
– Тебя наверняка ждет виселица! – подытожил кто-то другой.
Сумбурные мысли овладели Саммер. Пимбершэм несомненно заслуживал смерти за то, что он сделал с Глорвиной и Софи, но что теперь делать бедной девушке? Саммер сбежала вниз и на мгновение остановилась в поисках выхода из сложившейся ситуации. Так ничего и не решив, она бросилась прочь из проклятого дома.
«МАМОЧКА, ОХ, МАМОЧКА, – проносилось в мозгу. – ЧТО МНЕ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ? КУДА ИДТИ?»
Обезумевшая девушка очнулась только на улице. Вот уже два дня моросил мерзкий дождь, туман застилал окрестности. Неожиданно раздался быстро приближающийся стук копыт.
Саммер была так напугана, что даже не могла сдвинуться с места, и только ловкость кучера спасла ее от неминуемой смерти под колесами огромного экипажа, запряженного шестеркой лошадей. Черная карета остановилась всего в нескольких шагах от Саммер.
«Почтовый дилижанс, направляющийся в Лондон», с облегчением подумала девушка и боязливо спросила:
– Вы едете в Лондон?
Кучер кивнул, и с широких полей его шляпы потекли ручейки воды.
Саммер прошлепала по грязи к двери кареты, которую открыл изнутри полный пожилой мужчина, с любопытством уставившийся на нее, когда та без сил упала на сиденье. Дилижанс тронулся, незнакомец улыбнулся и предложил ей пальто, чтобы согреться.
– Спасибо, – выговорила она, – вы очень добры, сэр.
– Нисколько, – ответил тот. – Что вы собираетесь делать в Лондоне, милое дитя? Вы кажетесь такой печальной и растерянной…
Саммер не знала, как ответить: у нее не было никаких планов. Единственная ее надежда заключалась…
Мгновение Саммер смотрела на бумагу с внушительной печатью, которую ей всучила несчастная Софи перед смертью. Здесь стояло две подписи: одна витиеватая и агрессивная,
