– Всего наилучшего мисс Фэйрберн, или как там вас зовут на самом деле!..
Вдруг над его правым плечом просвистело куриное яйцо и шмякнулось о дверной косяк. Ник кинулся в дом: второе яйцо растеклось по деревянной двери.
Фрэнк стоял у окна, отогнув конец стеганого одеяла.
– А ничего, смелая, а? – заметил он.
Николас тоже подошел к окну и выглянул на улицу. Девушка уже поднялась с земли и манжетами своих длинных рукавов яростно отряхивала траву с подола юбки, не переставая при этом отпускать оскорбительные реплики.
– Интересно, где это она раздобыла брачный контракт? – размышлял Фрэнк вслух, посасывая трубку.
Глянув в окно, он увидел, что девушка уже отыскала на дворе свою шляпку, подняла ее с земли, отряхнула и водрузила на голову.
– 0'Коннелл, – ответил Ник. – Ясно, как день.
– Но ведь бумага имела вполне правдоподобный вид, – заметил Фрэнк, слегка подмигнув. Его тяжелые, нависающие веки придавали ему несколько заспанный вид.
Ник продолжал смотреть на девушку, которая вытащила из ракитника сумку и так тряхнула ее, что шляпка вновь упала с ее головы. Пока она возилась. Ник отметил про себя, что в солнечном свете ее волосы кажутся ручейками огненной лавы, струящейся вниз по ее худой спине.
Она была еще очень молода. Ее груди, вернее то, что выделялось под безразмерной блузкой, казались маленькими и круглыми, как мячики; узкие бедра очень напоминали мальчишечьи. Поморщившись, Николас осознал, что Фрэнк был прав: подпись под контрактом здорово походила на его собственную.
Дойдя до ворот, она взглянула сначала в одну сторону, затем в другую и… беспомощно остановилась. Теперь она выглядела скорее растерянной, чем разгневанной. Порыв сильного ветра вновь сбросил с ее головы шляпку и принес с собой столько песка, что на какое-то время ее миниатюрную фигурку совсем заволокло облаком пыли. Несмотря на всю плачевность своего положения, она не переставала что-то обиженно бормотать, обращаясь к дому.
Ник подошел к входной двери и осторожно открыл ее.
– …и куда мне теперь прикажете идти, черт вас возьми? – причитала она.
– Вперед! – крикнул он, лениво прислонившись к дверному косяку и скрестив на груди руки. На его губах играла злорадная улыбка.
– До самого Крайстчерча?!
Девушка начала всхлипывать. Ник видел, как сотрясаются ее худенькие плечи. Нахмурившись, он засунул руки в карманы.
– Скажи спасибо 0'Коннеллу! – раздраженно крикнул он и почувствовал себя неловко. Откуда ни возьмись возникло неясное ощущение вины. Он попытался отделаться от него, но это оказалось не так-то просто. – Пусть 0'Коннелл везет тебя обратно в Крайстчерч, – крикнул он напоследок и захлопнул дверь, чтобы не видеть испуганное бледное лицо и широко раскрытые, отчаянные глаза.
Вновь присоединившись к Фрэнку, который стоял у окна, Ник увидел, что Саммер стала медленно подниматься по дороге, спотыкаясь и пиная попадавшиеся под ноги мелкие камешки. В одной руке она держала сумку, в другой – шляпку. Именно в этот момент какие-то смутные воспоминания стали просыпаться в голове Сейбра… Вот он сидит в дальнем углу душного кабака. Вокруг него собирается все больше людей, отчего воздуха становится все меньше. Он пьян. Сильно пьян. Долгая дорога в Литтлтон предоставила ему немало времени на то, чтобы подробно остановиться на своих ошибках. Люди, которые глядели на него из дверей и окон каждой лавки, из каждой повозки, с каждого седла. За его спиной не умолкал шепоток. Судачат. Осуждают. За тем мокрым столом, под воздействием выпитого эля, он мог сделать все, о чем его попросят, лишь бы только его оставили в покое. Решительно все!
И даже жениться на невесте, присланной «по почте»?! Да еще на такой плаксивой? Которая набила свой чемоданчик кружевами.
– Нет, только когда рак на горе свистнет.
На пятую ночь после этого происшествия Ник, как обычно, лежал в своей постели, закинув руки за голову и неподвижно смотрел в потолок. Скоро рассвет. Бетси, чуть похрапывая, спала на подушке в его ногах.
Все его тело – мышцы, сухожилия и даже кости – невыносимо ломило. Такое всегда бывало с ним, когда наступала пора стрижки овец, пора, когда крайнее физическое напряжение становилось единственным способом существования. Он попытался подсчитать в уме, сколько овец они с Фрэнком уже успели остричь, но вскоре запутался. Речь шла о сотнях. И еще сотни ждали своей очереди. Впереди было предостаточно дней и ночей, наполненных противным, скрипучим блеянием. Запах овечьего раствора, приготовленного из горячей воды с табаком и серой, казалось, навсегда въелся в его кожу. А может, все дело в том, что эта резкая вонь проникла к нему прямо в мозг, в память и уже никогда не отпустит его?.. Ник застонал от мысли, что в его жизни больше не будет ничего другого, кроме запаха овечьего раствора…
Еще темно. Сбросив простыню, спустив ноги с кровати Ник постарался сфокусировать все свои мысли и все свое внимание на работе, которая предстоит ему утром… Но эти мысли перебивало видение девушки с каштановыми волосами в белой ночной рубашке, украшенной лентами из розового атласа. По спине молодого человека пробежали мурашки. Какого черта?! Что она о себе возомнила?! Как смела появиться около его дома в этой идиотской шляпке с птичьим пером?! Неужели она и впрямь рассчитывала, что он попадется на крючок 0'Коннелла?
Нет никаких сомнений в том, что ее задачей было втереться к нему в доверие,
