Не каждый год рожает медведица. Будучи заботливой мамашей, выйдя весной из берлоги с малышами, она безотлучно следит за своими резвыми шалунами, обучает их отыскиванию пищи, купанью, лазанью по деревьям, далеко не отпуская от себя. Непослушных шлепает слегка лапой, учит уму-разуму. При приближении человека выбегает ему навстречу, готовая заступиться за своих детей. Потревоженная в берлоге медведица, если даже у нее есть там медвежата, убегает и обратно возвращается редко. Очевидно, материнский инстинкт ее зреет только по мере воспитания детенышей.
Ходит медведица с медвежатами до поздней осени и с ними же вместе ложится в берлогу. Только после новой беременности отгоняет от себя прошлогодних медвежат – лончаков.
Рассказы таежных охотников о том, что беременная медведица берет с собой в берлогу и взрослого медведя-самца от прошлого помета, так называемого пестуна, который якобы «нянчит» и помогает воспитывать маленьких медвежат, не больше как сказки. Новейшими наблюдениями над жизнью медведиц в берлоге эти сказки опровергаются. Известный московский хирург, биолог и таежный охотник-медвежатннк С. В. Лобачев в своей книжке «Охота на медведя» пишет:
«Автору удалось видеть 62 медвежьих семьи. В числе их были медведи, убитые им на охоте, а также виденные случайно во время охотничьих поездок. Было осмотрено около ста сорока медвежат. О еще большем количестве медвежьих семей удалось слышать от старых зверовых охотников из крестьян. И должен сказать, что ни автору, ни другим ему известным охотникам не приходилось встречать в берлогах пестуна с медведицей».
Медведи-самцы способны спариваться после достижения двухлетнего возраста. Самцы не только не принимают участия в воспитании медвежат, но, голодные после зимней спячки, они бы могли их пожирать, если бы медведица самоотверженно не обороняла детенышей. Медведица-мать скрывает своих малышей в укромных местах леса, а при встрече с самцами гонит последних прочь.
Медведи весною обтачивают об деревья за зиму сильно удлинившиеся когти (очевидно, мешающие им ходить), оставляя на деревьях царапины и клочья висячей коры. По таким отметинам – запаху оставшейся па деревьях шерсти, мочевине и помету на земле – другие медведи, а в том числе и самки, узнают о близком присутствии своих родичей. О продолжительности жизни медведя имеются разноречивые данные. По данным профессора Мантейфеля, медведь живет 30 лет, по Миддендорфу – 47, а по Сабанееву – 50 лет.
Охота на берлоге. Отыскивают берлогу по-разному. Случается, что залегший до снегопада медведь, кем-либо потревоженный, встает и шатается по трущобам, оставляя на снегу крупные, продолговатые следы.
Ранняя зима нередко удерживает медведя от залегания в берлогу, и он продолжает шататься по лесу. Мало ожиревшие медведи иногда не ложатся долго. Такие голодные «шатуны» бродят по чащобам, выходят на дороги, появляются вблизи людского жилья и нападают иногда на людей.
Если охотник заметит на снегу следы медведя, он должен его обойти (обложить), убедиться, не залег ли зверь снова. Перед залеганием в берлогу медведь хитрит, петляет, топает взад – вперед, иногда ходит на так называемых «махах» – делает прыжки в сторону, шагает по бурелому, пятится назад к берлоге, прежде чем в нее залечь. Но бывает, что ложится под корни бурелома сразу, с ходу, не приготовив для себя даже подстилки.
Обложив медведя и убедившись, что он далеко не ушел, а находится здесь, в лесной чаще, охотник оставляет его в покое и на следующий день еще раз проверяет, не вышел ли зверь из круга. Если медведь круг не перешел – значит, он залег, и тогда можно прийти с товарищем и собаками, чтобы попытаться отыскать берлогу и застрелить зверя.
Медведь любит залегать в своих старых берлогах, где он, никем не потревоженный, перезимовал предыдущую зиму. Без хорошей опытной зверовой лайки отыскать берлогу трудно: приходится долго ходить, тщательно осматривать бурелом, лазить по густым лесным зарослям; при этом можно подшуметь зверя.
Чутьистая лайка, делая большие круги, может обшарить большие пространства лесных трущоб и моховых болот (излюбленных мест зимовки медведей), причуять и облаять зверя в берлоге на большом расстоянии – на 60 и более шагов.
Охотиться по медведю на берлоге одному не рекомендуется. Надежнее проводить ее вдвоем или втроем. Не следует становиться у берлоги и большому числу охотников. Это опасно, и нет гарантии, что вы зверя не подшумите раньше, чем подойдете к «челу»[2] берлоги. Дисциплина участников медвежьей охоты должна быть самая жесткая: ни разговоров, ни шуму, ни отставания нельзя допускать.
Услышав лай собаки, охотник осторожно, стараясь не задевать ветки, обходит припорошенные кусты, спеша к берлоге.
Медведь лежит в берлоге иногда очень крепко. Поднять зверя на ноги подчас не удается, даже бросая в «чело» снежные комья. Приходится отыскивать жердину и ткнуть медведя в бок. Но случается и так: не успеет лайка тявкнуть несколько раз, а охотники подскочить к берлоге, как уже взметнулась снежная пыль, а зверь юркнул в заросли и исчез. Поэтому подход к берлоге – самая ответственная минута. При подходе к ней по неглубокому снегу рекомендуется снять лыжи. Чем ближе охотник станет к берлоге, выбрав чистое, ничем не загороженное место, тем больше шансов без промаха свалить зверя, не быть им изувеченным или не упустить его без выстрела.
Подходя к берлоге, надо держать ружье наготове, снять рукавицы и следить за поведением лайки. Понятливая собака всегда облаивает медведя в берлоге, наступая на него с той стороны, куда повернута голова зверя. «Чело» берлоги обычно бывает направлено на восток или на север, реже на юго-запад.
Основные правила стрельбы пулей по вставшему из берлоги зверю: быстрота, меткость и выдержка. Целиться зверю надо в голову, между ухом и глазом. Если же зверь, выскочив из берлоги, не поднялся на задние лапы и уходит боком, надо бить под лопатку; по убегающему по прямой линии зверю следует нажимать на спуск ружья, выцеливая по хребту. Самое убойное место – мозг зверя. С простреленным пулей сердцем зверь способен пробежать еще десятки шагов и успеть изувечить стрелка. Это я могу подкрепить примером из моей охотничьей практики. В горах Кавказа в 1922 году я стрелял по кабану из кавалерийской винтовки пулей под лопатку. Зверь пробежал после выстрела сто два шага и только тогда упал. При вскрытии оказалось, что пуля пробила сердце навылет. По сделанным мною неоднократным наблюдениям, мелкие звери – лисицы и зайцы – с простреленным сердцем
