После ухода Мэдди в номере стало пусто. Последующие два дня Джек никуда не выходил. Не мог он сосредоточиться и на работе. Он задавал себе одни и те же вопросы: почему Мэдди приняла абсолютно нелогичное решение? Или все же это он допустил ошибку?
Джек стоял у окна, засунув, кулаки в карманы брюк. Сквозь царивший хаос в мыслях прорывалась одна, самая четкая: она ушла.
Раздавшийся стук в дверь вывел Джека из полубессознательного состояния. Сердце его перевернулось.
Он распахнул дверь. На пороге стоял Роберт. Вот уж кого Джек хотел бы видеть в последнюю очередь!
— Что ты здесь делаешь? — в его голосе не было и намека на радушие.
— Джек? — отец улыбнулся. — Могу я войти?
— Мне больше нечего сказать тебе, отец.
Улыбка исчезла с лица Роберта Валентина. Глаза стали серьезными.
— Джек, нам нужно поговорить. Позволь мне войти.
Джек на секунду задумался. Мэдди ушла, так почему же он отчетливо видит ее умоляющие глаза и слышит ее настойчивый голос, говорящий, что пришло время простить и забыть прошлое? Он косо посмотрел на отца.
— Входи, — кивнул он.
— Симпатичный номер, — заметил Роберт, с любопытством осматривая роскошные апартаменты.
Джек ничего не ответил. Конечно, вежливость требует предложить отцу сесть, но, видит бог, он не расположен к светской болтовне.
— Что тебе нужно? — прямо спросил он.
Если Роберт и заметил, что ему не предложили сесть, то не подал виду.
— Вчера я виделся с Мэдди, — он обратил свои непроницаемые глаза на сына.
— Она рассказала мне, что случилось на самом деле. И решила, так сказать, помирить нас заочно.
От известия о ее предательстве у Джека сжалось сердце.
— Она не имела никакого права рассказывать об этом… Тем более тебе, — едва сдерживаясь от захлестнувших его эмоций, произнес он.
— Успокойся, Джек, — отец был невозмутим. — Она только пыталась помочь.
— Помочь? Это была не моя тайна!
— Как поживает Кэти?
Вопрос застал Джека врасплох.
— Вряд ли тебя интересует ее благополучие, — горько бросил он. — Но я рад, что у них с Иденом все хорошо.
— Значит, у нее кто-то есть? Я рад. Ты можешь мне не верить, сын, но мне жаль, что я причинил ей столько страданий. Боюсь, муж я был никудышный.
Джек услышал в его голосе искреннее раскаяние.
— В любом случае Мэдди предала меня, — продолжал настаивать он.
— Нет, Джек. — Усталая улыбка показалась на лице Роберта. Джек был поражен: его отец словно внезапно постарел. — Не вини ее. Мэдди права: слишком мы долго жили прошлым. Пора нам обоим наконец повзрослеть и признать собственные ошибки.
Видимо, от отца не укрылась легкая гримаса, исказившая лицо Джека.
— Я знаю, для тебя это непростое решение, сын. Я готов признать, что на мне, как на твоем отце, лежит большая ответственность за случившееся. Я не снимаю с себя вины. Но если бы ты мне рассказал, что случилось на самом деле…
— Подставив мать? Как бы ты поступил, отец? Точно так же, как ты поступал со всеми своими женщинами?
— Джек, мне нечем гордиться, — с достоинством произнес Роберт. — Но попробуй поставить себя на мое место! Сорвана свадьба дочери известного политика. И виновен в этом сын, которому я доверился! Затем скандал на всю страну, не говоря о том, что репутация ресторана подорвана. Нам не сразу удалось оправиться от той катастрофы. Мы были на грани банкротства. Еще чуть-чуть, и «Белла Лючия» пошла бы с молотка! Слава богу, все закончилось хорошо. Позже я понял, что, вернув рестораны, я потерял тебя… Джек, почему ты не допускаешь мысли, что я мог измениться?
В глазах своего сына он прочел недоверие.
— Ты не веришь, что такое возможно? Да, Джек, твоя Мэдди била наверняка. Что и говорить, умная у тебя помощница. Сам убедился. Прямо ничего не сказала, но после ее ухода уши у меня горели от стыда. Подобное еще никому никогда не удавалось, — Роберт слабо улыбнулся.
— Она может, — ответил Джек с такой же слабой улыбкой.
Он тоже убедился в этом. Не поэтому ли он так привязался к ней? Рядом с ее искренностью фальшь особенно хорошо видна.
— Именно слова твоей ассистентки вынуждают меня признать: отдавая предпочтение бизнесу, а не семье, я потерял тебя, отдалился от Макса и Эммы. Но в последнее время я и сам стал задумываться, почему все мои предыдущие браки закончились полным провалом. — Роберт покачал головой, словно коря себя. — Я неправильно расставил приоритеты, Джек, и теперь расплачиваюсь за это. Но я хочу сказать тебе то, о чем долгое время сказать не решался: я горжусь тобой, сын.
Латы из гнева и боли, которые Джек выковал себе, внезапно рассыпались, обнажив все истинные чувства. Да, обида на отца еще жива. Но если Джек хочет быть честным с самим собой, он должен признать: самое главное место в его сердце сейчас занимает любовь, любовь к своей семье… И горечь оттого, что потеряно столько времени.
Он сделал шаг и крепко обнял отца. Несколько секунд они молча стояли обнявшись. Когда Джек взглянул в глаза Роберта, он прочел в них любовь и грусть.
— Спасибо, Джек, — голос отца звучал глухо. Он откашлялся, стараясь скрыть смущение, и нарочито весело спросил: — А где Мэдди?
— Она… она уехала, — сердце снова наполнилось болью.
Роберт внимательно посмотрел на сына.
— Знаешь, мне показалось, она любит тебя.
— Извини, отец, но думаю, что в этих вопросах полагаться на тебя я не могу.
— Джек, но это правда. Помнишь, я сказал тебе, что изменился? Больше стал обращать внимания на чувства других людей. К тому же в этом вопросе я беспристрастен. Как известно, со стороны иногда бывает виднее. И раз уж мы заговорили на эту тему… Я же вижу, она тебе небезразлична. Если ты любишь ее, Джек, обида — не лучший советчик.
Отец еще что-то говорил, но Джек уже не слышал. Да, он уважает Мэдди, восхищается ею, нуждается в ней. Как же он не понял, что уже
— Послушай, Джек, — Роберт ободряюще похлопал сына по плечу. — Если, совершив ошибку, ты признался себе в ней, значит, ты в состоянии все исправить. — Он убрал руку. —
