Но, еще не дойдя до двери, он понял, что сейчас карточка мало чем ему поможет. Дверь была заблокирована, и огонек, возвещавший о рабочем состоянии замка, не горел. На всякий случай Ковалев нащупал узкую щель считывающего устройства и сунул в нее карточку. Бесполезно.
За спиной послышались шаги и хруст стекла.
– Ну, что там? – Петухов говорил, словно хныкал.
«Наверное, он выглядит сейчас как обиженный мальчик».
– Мы заперты, Коля, – спокойно ответил Ковалев. – Мы заперты, понимаешь? – запоздалая адреналиновая реакция на испуг и боль давала себя знать, проявляясь в виде гнева, готового выплеснуться на ни в чем не повинного управляющего. – Попробуй открыть эту чертову дверь, а я пока поищу рацию.
Полковник вернулся к своему столу и принялся осторожно водить ногой по полу, пытаясь нащупать рацию. Едкий дым от сгоревшего пластика щекотал ноздри и глотку, заставляя его натужно кашлять. Он еще не до конца сознавал, что произошло, но тревога и нарастающее беспокойство постепенно овладевали им, грозя перейти в панику.
Внезапно на полу – совсем в другой стороне, чем он думал, – зажегся зеленый огонек, и встревоженный голос произнес:
– Центральный! Первый пост, прием!
Ковалев круто развернулся и ринулся к рации.
– Сергей! Что это? – один из охранников, дежуривших в вестибюле, повернулся к напарнику.
Тот лениво потянулся и отложил газету в сторону.
Первый, Антон, встал из-за стойки и подошел к огромным стеклянным дверям.
– Мне показалось, что сработали замки…
Он прошел под фотоэлементом, но никакой реакции не последовало. Двери не открылись. Антон толкнул стеклянную створку плечом, зная, что это бесполезно: двери нельзя было вышибить и машиной.
– Это как понимать?
– Не знаю…
– Позвони-ка шефу, спроси, в чем дело.
– Ага…
Второй охранник снял трубку внутреннего телефона и несколько секунд сидел, уставившись в пустоту.
– Ну? – не выдержал Антон.
Сергей пожал плечами и постучал пальцем по рычагам аппарата.
– Молчит.
– То есть?
– Нет гудков.
Антон недоверчиво покосился на напарника и подошел к стойке. Он взял у него из рук трубку, подул в мембрану, словно это могло что-то изменить, и громко сказал:
– Центральный! Центральный! Я – первый пост! – Но результат был тот же. – Только этого не хватало! Возьми рацию… – он не успел договорить.
Нежный мелодичный звонок, за ним – характерный тихий звук открывающихся дверей, и из лифта вышла дама, лет пятидесяти, в круглой соломенной шляпе с тульей, перевитой лентами. На руках у дамы сидела маленькая лохматая собачка с бантиком между ушами – йоркширский терьер.
Дама прошла мимо охранников, не удостоив их взглядом.
Сергей, будто завороженный, смотрел, как она вышагивает по ровным блестящим мраморным плитам, покрывавшим пол вестибюля.
Дама с собачкой уверенно шла прямо на дверь. В какой-то момент Сергей понял, что она вообще не смотрит по сторонам; она просто идет, не глядя. «Как у нее хватает сил на то, чтобы нажимать кнопку в лифте?» Антон перехватил его озабоченный взгляд.
Дама прошла под фотоэлементом, и Антон бросился за ней.
Еще немного, и она бы точно протаранила огромное прозрачное стекло двери. Впрочем, исход этой попытки заранее был ясен обоим охранникам.
– Прошу прощения! – Антон подбежал к ней и сделал движение, словно хочет остановить ее, взяв за плечо.
Дама надменно задрала подбородок и слегка повернула голову в его сторону, но до конца так и не обернулась. Хорошо, что хоть остановилась.
– Двери закрыты. Видимо, что-то с замками, – извиняющимся тоном начал Антон, но дама его перебила.
– Что значит закрыты? Нам с Джози надо выйти на улицу.
– Я очень сожалею, но… Сейчас с минуты на минуту все выяснится.
Она развернулась к нему всем корпусом; Антон услышал, как звякнули браслеты на ее красных сморщенных запястьях.
– Откройте мне дверь! Немедленно!
– Это от нас не зависит. Мы… – пробовал объяснить Антон.
Глаза у дамы сверкнули, как острия булавок.
– А от кого же это зависит? Нам надо выйти на улицу. Или вы немедленно откроете дверь, или вас ждут большие неприятности.
– Прошу вас, подождите немножко…
– Не надо мне указывать, что делать! Я это знаю гораздо лучше вас, молодой человек, можете мне поверить! – казалось, еще немного, и она сорвется на крик.
– Извините, я вовсе не хотел вам указывать. Я просто хочу сказать, что двери сейчас закрыты… По какой-то неизвестной причине. Надеюсь, это скоро выяснится…
– Вы что, хотите сказать, что я должна сидеть здесь и ждать, пока вы соизволите открыть двери? Вы это хотите сказать?!
Антон перевел дыхание. «Дать бы тебе разок в лоб, может, научилась бы слушать ушами, как это делают все нормальные люди».
– Я прошу вас понять. Некоторая техническая заминка, но я не сомневаюсь…
– А я очень сомневаюсь, что вы долго продержитесь на этой работе, – отрезала дама. – Очень сомневаюсь, – повторила она. – Прекратите меня задерживать и откройте дверь.
Внезапно Антону все это надоело. «Да какого черта?» Он вежливо кивнул:
– Прошу вас, проходите.
Дама рассерженно фыркнула, всем своим видом говоря: «Так бы давно!» – и снова пошла прямиком на прозрачную преграду. Она уткнулась в дверь своей шляпой и стукнулась коленом. Антон с трудом подавил улыбку.
– Ай! – взвизгнула дама. – Что это за фокусы? Она же закрыта!
– Я это и пытаюсь вам объяснить, – миролюбиво сказал Антон.
Сергей, давясь от смеха, спрятался за стойкой.
Лицо дамы стало медленно покрываться багровыми пятнами.
– Вы что, шутить со мной вздумали? Должна сказать, что вы выбрали крайне неудачный объект для насмешек! – …Ее шляпа сбилась набок, вместе с ней на сторону съехал и парик.
Собачонка тявкнула. Дама, как могла, поправила одной рукой конструкцию на своей голове, развернулась и пошла к лифтам – широким шагом официантки в привокзальном ресторане… Кем она, возможно, и была когда-то.
Но на площадке перед лифтами ее ждал еще один, крайне неприятный сюрприз. Ни один из четырех лифтов не работал. Даже тот, который привез ее сюда менее минуты назад.
