спасателю поневоле приходится быть жестким и грубым.
Он начал с высокого чернявого парня – схватил его за шиворот и потащил к пожарной лестнице. Парень пробовал упираться, но Кстин осадил его несильным ударом в живот. Затем настала очередь пузатого лысого мужчины, Кстин заломил ему руку и отвел вслед за парнем. Остальные, увидев его силу и решительность, предпочли не спорить. Кстин подходил, тыкал пальцем и указывал на дверь пожарного выхода. Последней оказалась женщина с ребенком на руках. «Значит, она пойдет первой», – решил Кстин.
Он закрыл собой проем двери и махнул пилоту: снижайся! Тот кивнул в ответ, и механическая стрекоза, кружа блестящими крыльями, стала опускаться. Едва полозья коснулись площадки, Кстин взял женщину с ребенком за плечо, пригнул ей голову и бегом потащил к машине. Пихнул ее в салон вертолета и побежал обратно.
Чернявый парень, растолкав всех, вылез вперед, и Кстин, даже не задумавшись, разбил ему нос и отбросил парня в сторону. Остальные, видимо, поняли, что связываться с ним не стоит, и терпеливо ждали своей участи.
Кстин бегал туда и обратно, заталкивая людей в вертолет. Наконец пилот скрестил руки – все! – и ткнул большим пальцем вверх – поднимаюсь! Кстин кивнул, вертолет оторвался от крыши и взял курс на Серебряный Бор.
Их осталось трое: Кстин, лысый толстяк и парень с разбитым носом. Чернявый прижимал руки к лицу, провожая вертолет взглядом раненого животного, и что-то бормотал – настолько тихо, что Кстин не мог разобрать.
Когда гул винтов и двигателя стих, Кстин повернулся к мужчинам.
– Я – спасатель! Помощь идет! Вас всех спасут – при одном условии. Если вы не будете поднимать панику.
Лысый кивнул, и Кстин обратился к нему.
– Пожалуйста, проследите, чтобы женщины и дети шли в первую очередь. Ладно?
– Хорошо, – ответил толстяк. – А вы?
– А я… А я пойду в здание, постараюсь вывести людей…
– А чем они лучше? А? ЧЕМ, СПРАШИВА– ЕТСЯ, ОНИ ЛУЧШЕ? – чернявый разогнулся.
Он размахивал испачканными в крови кулаками и наступал на Кстина.
– Только тем, что у них есть титьки? А я что, по-твоему, не хочу жить? А? Ты, козел?
Он был выше почти на целую голову, но Кстин не сомневался, что сможет послать его в аут с любой дистанции. Правда, это смотрелось глупо и отвратительно – бить человека, которого собираешься спасти… Которого ДОЛЖЕН спасти.
Кстин замер, ловя каждое его движение. Парень надвигался.
Помощь пришла неожиданно. Толстяк вдруг разбежался и боднул чернявого своей круглой лысой головой прямо в живот. Затем он резко поднял колено (Кстин думал, что он сейчас рассмеется – настолько это смешно и нелепо выглядело) и заехал парню прямо между ног.
– Да ничем они не лучше! – Толстяк схватил парня за шиворот и заорал в самое ухо: – Просто ты – ХУЖЕ… – толстяк замялся, подбирая нужное слово и, наверное, не нашел в своем лексиконе ничего покрепче, – ДУРАК!
Кстин потрепал лысого по плечу.
– Спасибо! Вы справитесь!
Толстяк победно улыбнулся.
– Еще бы!
– Я пойду!
– Удачи!
Он бежал по лестнице вниз, даже не глядя под ноги. Навстречу ему попадались люди, но их было так мало…
Кстин орал им:
– Наверх! Все на крышу! – и, не останавливаясь, бежал дальше.
Он выбрал западную лестницу – ведь Марина жила в западном крыле. Каждый раз, боясь ее пропустить, он забегал на этаж – как можно быстрее, всего на пару секунд – и вопил во всю мощь своих легких:
– Все наверх! – а потом продолжал бежать дальше.
Он пробежал мимо стайки подростков: два паренька и две девушки с размазанной по лицам косметикой. Один из парней был по пояс голым, в застывших кровяных потеках.
Хриплым, уже сорванным голосом Кстин проорал свое привычное заклинание и снова полетел через ступеньки.
Через четыре этажа он наткнулся на человека в черной форме, сферической каске и с автоматом в руках. Кстин почти физически ощутил, как ствол нацелился ему в грудь.
– Стой! Ты куда?
Кстин поднял руки.
– Свои, друг! Я – спасатель. Здесь, в кармане, документы. Не возражаешь, если я их тебе покажу?
Военный внимательно осмотрел его.
– Держи руки так, чтоб я видел. Куда ты собрался?
– Вниз. Там могут быть люди. Их надо вывести на крышу.
Спецназовец прижал ларинг к уголку рта.
– Командир, у меня тут странный тип. Бежит вниз. Говорит, спасатель, но без формы. Ага. Понял.
Он обратился к Кстину.
– Как фамилия?
– Бурцев.
– Все правильно. Так это ты на вертолете?
– Точно.
– Молодец! – похвалил его боец. – Только… Никого там нет. Я все осмотрел. Разворачивайся, парень. Уходим!
Кстин покачал головой. Он заколебался – но только на мгновение, он бы не успокоился, пока сам во всем не убедился.
– Я должен проверить.
– Хорошо, – кивнул спецназовец. – Только не тяни. По-моему, она скоро… – Он поднял руку, как прилежный ученик, знающий ответ на трудный вопрос учителя, и потом резко ее опустил. Смысл этого жеста был очевиден.
– Наверное… Я быстро. Вы, главное, там, наверху… Проследите, чтоб был порядок.
Спецназовец улыбнулся – еле заметно, одними только уголками губ.
– Проследим…
Последнее слово он сказал уже удаляющейся кожаной спине с аляповатой надписью «Кsteen».
Кстин чувствовал, что дышать становится все труднее и труднее. Едкий дым щекотал ноздри и выжимал слезы из глаз. Наконец он увидел табличку с числом «39».
Он вбежал на лестничную площадку и…
Дверь Марининой квартиры была открыта нараспашку.
«Это еще ни о чем не говорит. Вспомни, спецназовец сказал, что он проверял все квартиры. Значит, он сюда входил… И не закрыл за собой дверь».
Он вошел в квартиру и закричал:
– Марина! Валера!
Никто не отзывался. Было тихо, только под ногами хрустели осколки разбитого
