остыть.
Запустить автоматы – это было самой главной задачей. Без питания не работали ни насосы, ни вентиляторы, ни аварийное освещение. Все замерло и остановилось.
Шевченко послал со «Щукинской» еще одного электромеханика дежурной смены, чтобы тот попытался включить их вручную.
С одной стороны, он рисковал человеческой жизнью. Если в обделке тоннеля возник крупный дефект, то еще неизвестно, что произошло с блоком СТП, расположенным в железобетонной капсуле между путями.
С другой стороны, на противоположной чаше весов лежали несколько сотен жизней. И хотя это все равно был очень трудный выбор – если призадуматься, то одна жизнь ничем не хуже шестисот, – Шевченко его сделал.
Теперь он сидел, как на иголках, и ждал, когда подчиненный выйдет на связь из помещения СТП. Минуты тянулись мучительно долго. Больше всего диспетчера волновал вопрос: те самые шестьсот – они ведь жертвы несчастного случая. Трагического стечения обстоятельств. А этот один? Наверняка уже немного поддавший в «каптерке», увидевший, как жизнь засияла новыми красками и манящими перспективами? Он ведь будет на его совести, не так ли?
Шевченко изо всех сил сжал подлокотники и постарался об этом не думать.
То, что шестьсот больше одного, – это очевидно. Стало быть, правильно. Ему не в чем было себя упрекнуть. Зато было о чем пожалеть.
О том, что он вынужден сидеть за этим долбаным пультом и ждать звонка от электромеханика, хотя предпочел бы сам в это время бежать по темному тоннелю, светя фонариком под ноги.
Он ждал. Ничего другого ему не оставалось.
– Вниманию пассажиров! По техническим причинам движение поездов через станцию «Тушинская» временно прекращено! Просим немедленно освободить станцию! Повторяю!
Люди шумели, размахивали руками и что-то возмущенно говорили друг другу. Дежурной пришлось повторить свое обращение.
Вход со стороны железнодорожной станции уже перекрыли.
Милиционеры линейного отделения внутренних дел оттеснили желающих войти, и контролер запер двери из толстого прозрачного пластика.
Затем дежурный наряд спустился на станцию и настойчиво принялся выдавливать толпу через другой выход.
На той стороне платформы выход из метро вел в подземный переход. Направо по переходу можно было попасть к автобусам и маршруткам, следующим до Митина. Налево – к «Макдоналдсу».
Милиция получила приказ блокировать вход в метро и очистить подземный переход от посторонних. К пятачку перед «Маком» стягивались машины спасателей, «скорой помощи» и сил правопорядка.
На «Щукинской» происходило то же самое. Последний поезд, пришедший от «Октябрьского поля», замер у перрона. Быстрое объявление, и пассажиры высыпали из вагонов.
Всех спешно эвакуировали, не особенно тратя время на уговоры и ничего не объясняя.
В 8.38 женщина в клетчатом пальто протянула руку в сторону тоннеля, из которого давно, четырнадцать минут назад, должен был появиться поезд от «Тушинской», и удивленно спросила:
– Что это? Вода?
По желобу между рельсами бежал мутный ручеек. Он ширился и набирал силу.
Дежурная по станции мягко взяла женщину под локоть и попыталась увести от путей.
– Вода, да? – в голосе пассажирки появились визгливые нотки.
Дежурная отвела глаза и повторила:
– Пройдите к выходу, пожалуйста. Движение по этому участку линии временно прекращено…
– Вода! ВОДА-А-А!!! – заорала женщина, но вместо того, чтобы опрометью броситься к выходу, продолжала топтаться на месте. Лопоухий парень в форме сержанта милиции пришел дежурной на помощь. Он ухватил нервную дамочку под мышки и потащил к лестнице. Сеть фиолетовых сосудов в его ушных раковинах была хорошо видна на фоне ламп станционного освещения.
– Вода! Вода!!! – метались крики под потолком.
Эти крики заставили остальных прибавить шагу. Станция стала быстро пустеть.
– Мы все утонем! – кричала женщина, пока не оказалась за дверью.
Лопоухий сержант стал у входа, как часовой. В его серых глазах плескался страх, но парень старался не подавать виду.
Через четыре минуты стали прибывать первые экипажи спасателей.
– Мы не пробьемся! – сказал командир восемнадцатого экипажа, обращаясь к водителю.
Рация работала беспрерывно. Дежурный по московскому штабу МЧС приказывал всем экипажам, находящимся в непосредственной близости от места происшествия, сняться с маршрута и прибыть на станции «Щукинская» или «Тушинская».
Старшие тотчас же выходили на связь и докладывали свои координаты, и дежурный направлял машину к ближайшей станции.
Восемнадцатый ждали на «Щукинской».
– Мы не пробьемся! Смотри, какая пробка! – повторил старший.
Водитель невозмутимо пожал плечами.
– В туалет никто не хочет?
– Что? При чем здесь?…
– Будет немного трясти, – сказал водитель и направил машину прямо на бордюр.
Белый «Ленд-Ровер» перескочил бетонный брус и, подпрыгивая, стремительно помчался по трамвайным рельсам.
Через четыре минуты они были на месте.
Дежурные бригады на подстанции «Скорой помощи», ожидая вызова, коротали время в комнате отдыха.
– Внимание! Все машины на выезд. Место назначения – станция метро «Тушинская»! Повторяю!
Голос диспетчера, доносящийся из динамика, слегка дрожал. Ничего хорошего это не сулило.
Врачи, фельдшеры и водители, тихонько ругаясь, стали собираться.
Мужчина лет пятидесяти, с небольшим животиком, яйцевидной лысиной и густыми черными усами, дождался, пока все разойдутся, и подошел к двери, ведущей в раздевалку.
Он трижды отрывисто стукнул.
– Эй! Ромео! Пора!
Он постоял, прислушиваясь к ритмичному шуму, доносящемуся из-за двери.
– Эй! Ты меня слышишь? Ничего личного! Просто работа!
Шум утих, и послышался запыхающийся голос:
– Заводи! Сейчас идем!
