И вот они приблизились к зале.
Себастьян высвободил свою руку.
— Нужно же мне это сделать самому, представиться на всеобщее обозрение, — выговорил Себастьян и ступил вперёд.
Нерушимая тишина ворвалась в залу.
Столы ещё пустовали. Все одновременно обратили взоры к входу и замерли.
— Хозяин Леса, — послышался громкий, звучный и торжественный голос.
Что-то странное волной охватило залу, словно воздух вдруг ожил.
Они смотрели на Себастьяна.
— Вот Хозяин Леса, — повторил тот же голос.
И все опустились на одно колено, преклонив головы пред белым волком.
Тишина стала торжественной, а лица людей озаряла глубокая почтительность.
Себастьян застыл на месте, не зная как вести себя дальше.
В толпе он отыскал чьё-то лицо. Это была Миранда. До чего же это всё показалось ему нелепым. А потом он заметил и отца, который, так же как и все стоял на одном колене. Все краски отхлынули от лица Себастьяна, и он тут же помрачнел.
Себастьян решительно прошёл к своему месту и, не обращая внимания на остальных, уселся за стол. Локти он поставил на скатерть. Взял салфетку и расстелил её на коленях.
Люди стали подниматься. Они так же заняли свои места. Подали завтрак.
Том сел возле отца.
— Я даже не знаю, как помочь ему, что он чувствует, — пробормотал Том и тут же встрепенулся, поняв, что говорит вслух.
— Когда ты становишься господином, — услышав сына, произнёс Джон, — именно в ту ночь. Ты до конца своей жизни соединяешься с местом, с лесом, которое отныне обязан оберегать. Тебя с ним связывают нерушимые узы. Я даже не знаю, что в таком случае можно сказать о белом волке. Наверно лес — его душа. Никто кроме него не сможет понять, что значит быть им. Как бы мы не старались.
Том ничего не ответил. Он посмотрел на Себастьяна, который елозил вилкой в пюре.
— Ничто уже не будет как прежде, правда? — тихо спросила Миранда, смотря на Себастьяна. — И как это?
— Что именно? — откликнулся Себастьян.
— Ну, — Миранда замялась. — Ты ведь и раньше знал…
— Не знал, — как-то обыденно отвечал брат.
— Этого не может быть! Почему ты мне не сказал? — Миранда старалась говорить тише, но удавалось ей это с трудом. — Я теперь и не знаю как с тобой себя вести.
— А что, может у меня выросли рога или я неожиданно стал бегать по потолку? Я такой же, как и прежде, — у него как и раньше был тот же обворожительный голос, что так нравился Миранде.
— До или после того как изменился?
Себастьян промолчал. Он намеренно раньше отстранялся от тех, кто был ему дорог. Он думал, что так будет легче.
— Ладно, можешь звать меня Ваше Величество, — согласился Себастьян.
Миранда фыркнула.
Один только человек во всей зале стоял далеко от столов. Один он не поклонился белому волку, правда для него факт истинной сущности Себастьяна был известен давно.
— Хозяин Леса, — прошептал Вигго. — Что ж, наслаждайся, пока у тебя есть время. — В конце концов, господином замка станет именно он, Вигго. У него и сомнений то не возникало. Покровитель пообещал ему это, значит так оно и будет.
Сегодня он услышал одно очень занимательное замечание, будто вот уже третье поколение из одной и той же семьи будет управлять замком. Но это уже полная чушь! Почему никто так и не удосужился хоть что-то узнать про правду? Три поколения подряд — абсолютно невозможно. Просто их господин, в который раз лжёт. Но он сделает так, что всей этой лжи придёт конец.
Вигго в последний раз посмотрел на Себастьяна, затем перевёл взгляд на Джона и пошёл прочь от залы. Он держался в тени, так, чтобы его никто не заметил.
— А если и заметят. — Прошипел Вигго, покидая залу. — Что они скажут по поводу моего неуважения к их мессии? Я ведь омега. Я ведь и должен вести себя подобным образом.
Да, он омега. Но кто сделал его таким? Отчего он впал в это нескончаемое уныние? Изначально так не могло быть!
Он ведь один из самых сильных оборотней в замке. Но об этом, конечно же, никто не помнит, благодаря его так званому брату! После того как погиб его отец и в первое полнолуние были проведены бои за власть, Вигго полагал, что станет господином. Тем более отец готовил его к этому.
— Как готовил и этого самозванца, — огрызнулся Вигго, сворачивая в коридор, который вёл к его комнате.
Но Джон вообще не должен был появиться на свет.
Это было несправедливо и противоречило естественному ходу событий.
В ту ночь Вигго вынужден был бороться с Джоном. И тот, и тот во время перевоплощения сохраняли память человека. Так что все, кто мог воспринимать происходящее на таком же человеческом уровне, были удивлены, наблюдая с какой воистину звериной жестокостью Вигго нападает на брата. Но ведь они не знали того, что он узнал ещё десять лет назад, подслушав разговор родителей.
В ночь установления власти Вигго вновь и вновь нападал на Джона, нанося ему глубокие ранения, а тот в ответ продолжал действовать со свойственным ему благородством. Вигго ненавидел это. Вигго не ненавидел Джона! Он считал подобное наивысшим проявлением лицемерия.
Отовсюду доносился вой оборотней, а они продолжали драться, зная, что эта битва решающая.
Вигго в очередной раз приготовился нанести своему и без того окровавленному противнику новое ранение. Но тот умудрился так выкрутиться и повалить его на землю, что надежды на победу у последнего уже не оставалось. Вигго рычал и вырывался, а Джон крепко прижал его к земле и подставил когти к его горлу, предупреждая того от дальнейших действий.
Одно дело схватка перевоплощённых оборотней, двух зверей; другое — когда эти звери скрывают в себе человеческий разум.
Оборотни завыли ещё громче, и если бы кто-то решился заявить, что эти создания обладали душой, то он увидел бы их души в этом едином вое.
Вигго тогда было двадцать лет, Джону девятнадцать. Это произошло так давно, но Вигго помнил всё.
Он, наконец, добрался до своей комнаты.
— Подождите. — С этими словами Вигго запер за собой дверь на ключ. — 'А у нашего великолепного господина комната-то в два раза больше будет'. Я один. — Вслух добавил он.
— Какое замечательное утро? — послышался голос, к которому взывал Вигго. — Даже солнце предпочло скрыться. Даже оно потеряло надежду. Осталось только ожидать, когда на смену свету придёт ночь.
Вигго стоял, затаив дыхание, на лбу выступила испарина.
— Как же всё-таки банален свет, — теперь голос принадлежал уже некоему тёмному сгустку, который медленно принимал человеческие очертания. — Да и светом его создания могут наслаждаться лишь на протяжении такого короткого отрезка времени. Мы живём вечно.
Покровитель смотрел на Вигго.
— Ты ведь хочешь жить вечно? — спросила тень.
Вигго во все глаза уставился на человеческий силуэт, лицо которого он так и не увидел.
— Жить вечно? — как во сне повторил он.
— Вечно, — покровитель приблизился к нему, — это великий дар, которого отчего-то были лишены и оборотни. Это глупо, ведь вы часть великой силы. Вам помешала ваша человеческая часть. Отвечай, хочешь этого?
— Хочу, — поспешил ответить Вигго, ошарашено выпучивая глаза. Лихорадочный смех вырвался из
