Князь тяжело перевел дыхание. Что это было? Сон? Наваждение? Шутки дьявола?
— Проводи меня до слуги, — сказал он колдуну.
— Идем, идем! Пробил урочный час, скрылась бесовская сила! Рвалась она, хотела нас ухватить, да сильны были заклятья, — бормотал старик, взяв князя за руку и ведя его.
— Кряж! — крикнул Петр.
— Княже! — отозвался неуверенный голос слуги. — Жив! Слава Те, Господи! На крест тебе! Одевай!
Голос слуги вернул Петра к действительности. Он надел на шею крест и совершенно оправился от неясного страха.
— Жив! — сказал он. — Дай старику пять рублев и идем!
— Пять? — недовольно пробормотал Кряж. — Ишь ты! Сколько страху нагнал, да еще пять! Шелепами его!
— Ты поговори! — закричал старик. — Призороки знаешь? Ушибиху знаешь? Потрясиху знаешь?
— С нами крестная сила! — завопил Кряж. — Чур меня! Сгинь, окаянный! Жри! Подавись!
Он кинул деньги и бросился к князю.
— Я все могу! — говорил старик. — Я иссушу, как сено, как ковыль!
— А ну его к ляду! — бормотал Кряж, шагая рядом с господином. — Вот навязались!
— Сам же уговорил!
— Тебя ради. Вижу, сохнешь. А сам бы я ни в жизнь! Ишь! — прибавил он, оглядываясь.
Старик зажег ветвь и, светя ею, шарил по земле брошенные Кряжем рубли.
Петр вернулся домой и лег в горнице на лавке, но сон бежал от его глаз.
Что он видел? Видел Анелю. Видел позор ее. Где она, что она? Теперь не вернуть того, что случилось с нею. Правда или наваждение? И не поймешь! Видел, как явь!…
А потом последняя. Что-то знакомое.
Видел и раньше он это девичье лицо, мелькнуло оно ему где-то… но где? Он не мог припомнить.
Он поднялся рано утром и прямо поехал на Москву.
Не доезжая верст шести до Москвы, князь вдруг осадил коня и сказал Кряжу:
— Слышь, кричат будто? А?
Они прислушались.
— Ратуйте! — явственно донеслось до них.
Князь ударил коня и понесся в сторону криков. Кряж поехал с ним рядом.
Едва они сделали несколько саженей, как за купой деревьев увидели возок. Кони были отпряжены. Какие-то люди спешно хлопотали около возка, а подле них раздавались вопли.
— Воры, — сказал князь и, обнажив меч, поскакал вперед.
— Я вас ужо! — закричал он издали. — Будете вы по дорогам грабить!
Четверо людей оглянулись, бросились в кусты и быстро, словно по волшебству, скрылись.
— Ратуйте! — визжал женский голос.
Князь поскакал к возку и соскочил с коня. Возок был пуст, вокруг валялись меха, служившие одеялами, увесистый сундучок, разная рухлядь. Князь с недоумением огляделся.
— Сюда, сюда! — вопил голос. — Здесь, под кустиком!
— Сюда, княже! — сказал Кряж, указывая на кусты.
Князь пошел за ним следом. Под кустом на земле лежали три женщины. Одна толстая, видимо боярыня, и одна тонкая, стройная, с крошечными ногами, лежали без движения, с головами, завернутыми в платки; третья, толстая, короткая, в шугае и котах[68], очевидно, успела освободить свою голову от платка и вопила на весь лес.
— Ратуйте, добрые люди! Воры напали! Убили боярышню да боярыню! Что я боярину скажу!
— Не ори, баба! — остановил ее Кряж. — Воров уже нет больше. Встань лучше да прикрой голову.
— Ой, дурень, дурень! — завопила старуха. — Да как же я, дурень, встану, коли у меня руки-ноги скручены!
Князь усмехнулся.
