VI ПРИСУХА
— Чего ты? — спросил сурово Петр у своего стремянного, увидев на его лице широкую улыбку.
Это было с неделю спустя после описанного приключения.
Кряж замялся.
— Так, княже, ничего! Не серчай на холопишку! — И он подал ему стремя.
Петр вскочил на коня, оправился и медленно выехал за ворота в сопровождении своего стремянного, но говорить с ним на народе было негоже, и он молча ехал до своего полка, что стоял за Сивцевым оврагом, занимая собою как бы отдельную слободу.
Солдаты со своими женами и детьми жили по отдельным избам, а холостые жили в избах по трое и по четверо, ведя немудреное домовое хозяйство.
Князь проехал в полковничью избу и встретился там с Тугаевым. Они поцеловались.
— А на тебя ноне глядеть радостно, — сказал Тугаев.
— А что?
— Будто повеселел ты. Али радость какая? Может, нашлась…
Петр нахмурился и махнул рукою.
— Не вороши старого, Павел Ильич! — сказал он и снова улыбнулся. — Ты вот что тучею смотришь, ко мне не заглянешь. А намедни я к себе на охоту ездил, за тобой заглянул, ан говорят, ты с утра на своем аргамаке ускакал и слуг не взял.
Тугаев побледнел, а потом весь вспыхнул. Спустя мгновение он ответил:
— Не вороши и ты, Петр Михайлович! Мое впереди будет. Может, счастье великое, может, горе лютое. Как-нибудь спокаюсь тебе, а теперь скажи, — спросил он вдруг пониженным голосом, — ты в присуху веришь?
— С нами сила Господня! — перекрестился князь. — Да ведь ты женатый. Что ж тебе?
Тугаев побледнел и опустился на лавку.
— В том и горе мое, — прошептал он побелевшими губами.
Петр покачал головою.
— Слушай, — сказал он, — я басням этим всяким не верю, а все ж есть что-то чудное. У нас в Коломне такой ведун живет, Еремейкой звать. Он тебе, может, и снимет присуху, коли она наложена.
Тугаев вздрогнул, и глаза его сверкнули. Он быстро вскочил с лавки.
— В Коломне?
— Мой Кряж его знает. Хочешь, сведет?
— Князь, друже! — взмолился Тугаев. — Дай его мне на сегодня. Я к вечеру поеду!
Он весь дрожал от волнения. Петр хотел улыбнуться, но вспомнил свое приключение и только кивнул головою.
— Ладно, пошлю сегодня!
Тем временем солдаты собрались перед избою, и Петр должен был к ним выйти. Он поздоровался с кучею сермяг, зипунов и кафтанов и громко опросил всех, всем ли они довольны.
На этом и кончился смотр. Возвратившись домой, Петр позвал к себе Кряжа, наказал ему ехать к Тугаеву и служить, как ему, а потом спросил:
— Чего ж ты хмылился?
Кряж опять усмехнулся и потупился.
— Не будешь гневаться, княже?
— Ну? А что?
— Да девки тут, от Куракиных, меня к забору заманули. Такие ли затейницы!
Петр невольно покраснел.
— Ну?
— Все о тебе пытали. Нет ли у тебя зазнобы какой. Куда с тобой езжу, да как тебе княжна приглянулась да не захочешь ли свидеться с нею, так я только бы им мигнул. Бесстыжие! Пра!
Петр весело засмеялся и тряхнул русыми кудрями.
— И впрямь затейницы! — сказал он и прибавил: — Так поезжай к князю Павлу.
— В одночасье! — ответил Кряж, кланяясь и спиною идя к выходу.
Когда Кряж вышел, Петр лег на липовую скамью, положил на возглавие руки, на них закинул свою голову и задумался.
