— Анна?!
Монахиня наклонила голову.
Петр протянул к ней руки. Она дотронулась до них холодными пальцами и тотчас отняла их.
— Ты здесь? А матушка тебя везде искала.
— Я нарочно укрылась, — тихо ответила бывшая княгиня Тугаева, — чтобы матушку не терзать. Не сказывай и ты, что видел меня!
Петр был взволнован. Он остановился подле сестры и передал ей, зачем приехал.
— Это от нашей настоятельницы зависит Ее воля! Я скажу! Пойдем! — И она повела его длинными переходами к келье игуменьи.
Мать Серафима ласково приняла Петра и, выслушав историю Анели, согласилась взять ее к себе.
— Только пусть послушание спервоначала пройдет, сейчас мы ее в православие обратим, а там и пострижем. Что же, вези ее к нам!
Выйдя от игуменьи, Петр прошел к сестре в келью. Она ласково приняла его. Петр с жалостью смотрел на свою сестру-красавицу и с горечью сказал:
— Эх, загубил тебя этот Павел! Звездой бы ты у нас сияла!
Анна опустила голову.
— Не то, Петр, — ответила она, — на все Божья воля! Не судил мне Бог много счастья! Не судил Бог!…
Петр поник головою и под впечатлением этих слов возвращался в Саратов.
Истинно, Господь ведет неисповедимыми путями, и никто, кроме Его, не знает: в счастье ли его горе, в горе ли счастье?
Вот он не привел и его, Петра, порадоваться первой любовью и провел его через тяжкие душевные муки. Так-то все!
В тот же вечер он отвез Анелю и поручил ее сестре.
— Обеим вам не судил Бог земного счастья, — сказал он.
Анна обняла свою будущую сестру и тихо сказала ей:
— Здесь мир и тишина! Нет грубых, нет насильников, и только благодать. Господня!…
— Что же, сказать батюшке с матушкой, где ты? — спросил Петр.
Анна покачала головою.
— Не тревожь их! Зачем? Им и то горя много, а я тут за них в тишине молельщица! Нет, не говори вовсе!…
Вытирая слезы, Петр выехал из монастыря. Тяжелые ворота закрылись за ним, и ему показалось, что то крышка гроба, захлопнувшаяся над двумя могилами.
Он вернулся, собрался в дальний путь, распростился с князем Юрием и выехал из Саратова.
Когда они проехали надолбы и выехали в чистое поле, князь спросил Кряжа:
— Ну, что же, узнал дорогу на Бирюч?
— Немного узнал. Теперь нам надо все на закат держать. Река Медведица в пути будет, потом Хопер, потом Дон, а за ними и самый Бирюч!…
— Ну ну! Казна есть, кони добрые, сабли при нас, — сказал Петр, — едем брата Терентия повидать, а там и к дому!
— Домой-то давай Бог к зиме быть, — проворчал Кряж.
Петр засмеялся.
— Возьми то, что уж больше никуда не поедем! Только нам и погулять с тобою. Там ты, я слышал, на Лушке жениться хочешь. Только, значит, теперь тебе и свобода.
XVII ДВА БРАТА
Ну уж и путь, Господи Боже мой! Почитай, тысячу верст на конях; почти два месяца в пути и в жар, и в холод, и под дождем, и под градом. Ночевали и в лесу, и в поле, встречали и разбойных людей, и татар, и киргизов, а случалось, на четыре дня пути живой души не встретишь.
Кряж ворчал, а Петр только посмеивался над ним.
— Вот, вот, — говорил Кряж, — тебе смешки, а коли бы татарва заарканила, не то бы было!
— Да ведь ушли…
— Ушли, а тогда бы не натужились. Гляди, царский посол! Ему бы до царя ехать, а он во куда!
— Ниште, Кряж! Пожениться успеешь еще. Я тебе детей крестить сколько хошь буду!
Кряж широко улыбался, но продолжал ворчать.
