не все. Чтобы доказать глупость Петра III, Екатерина писала, что он – «любил устриц»! Чтобы доказать слабоумие предков Иоанна Антоновича, историческая комиссия пишет об их «застенчивости и простоте»! Особенно если человек до обмороков боится вида крови – он, безусловно, сумасшедший. Придётся ещё прибавить. Байрон был калека. Сервантес – тоже. Тургенев до обмороков боялся вида крови.
Все перечисленные выше разоблачения комиссии – никак не криминал для определения умственных способностей, а ведь комиссия пишет именно об умственных способностях предков Иоанна, чтобы приписать ему наследственное сумасшествие. Бетховен был глухой, а Фонвизин паралитик. Но они не были сумасшедшими.
В русской народной песне поётся:
Из всей монографии о предках – только два серьёзных обвинения:
«Скорбен головой и слабоват умом».
Но эти обвинения несерьёзны. «Скорбен головой и слабоват умом» – так говорят о любом, кто не согласен с моим мнением.
Все.
Генеалогия Иоанна Антоновича медицински вполне нормальна.
Замечателен вывод комиссии:
«Достаточно взглянуть на силуэты этих несчастных предков, чтобы по профилям, по неправильной форме головы догадаться о их слабоумии».
Теперь. Как же доказывает сама Екатерина сумасшествие самого Иоанна Антоновича?
Она доказывает ещё проще. Она использует документы Сената, протоколы следствия по делу Мировича.
Процитируем ещё раз донесения Овцына и показания Власьева и Чекина.
Вот какую фразу использует императрица для своего манифеста:
«Овцын: «Иоанн Антонович в уме несколько помешался».
Так цитирует Екатерина. Но донесение Овцына выглядит несколько иначе:
«Овцын: «
Екатерина цитирует:
«Овцын: «Видно, что сегодня в уме помешался больше прежнего».
А вот фраза Овцына из протоколов Сената:
«Видно, что сегодня в уме гораздо более прежнего помешался.
Екатерина использует фразу Овцына о хроническом беспокойстве Иоанна Антоновича:
«Овцын: «Арестант временами беспокоен».
Фраза Овцына на самом деле:
«Арестант здоров и временами беспокоен,
Екатерина ни слова не пишет об офицерах, которые дразнят Иоанна. Почему-то ей необходимо реабилитировать их, убийц – Власьева и Чекина. Почему – попытаемся выяснить ниже.
Сейчас главное: опровергнуть основной тезис императрицы – Иоанн болен. По традиционным понятиям медицины того времени («в здоровом теле – здоровый дух»), если человек болен телом, то он болен и душой.
Но здесь-то и начинается крушение всех аргументов, так старательно подтасованных Екатериной.
Ничего подобного.
В течение двух лет комендант Шлиссельбургской крепости Овцын ежедневно видит заключённого. Овцын еженедельно и честно доносит в Тайную канцелярию: «Арестант здоров».
Тайная канцелярия провоцирует – по наущению Елизаветы, а потом Екатерины:
«Не помешался ли узник?».
Им нужно, чтобы опасный претендент на престол был сумасшедшим. Тогда – расправа проста и безответственна.
Два года Овцын пристально присматривается к молодому человеку. И доносит о своих сомнениях:
«Если Тайная канцелярия подозревает, что узник помешался, может быть, он и помешался, только тщательно скрывает свой психоз. Но, может быть, он и не помешался, а притворяется».
