скрестили перед ним штыки. Принц в изумлении остановился.
– Разве ты меня не знаешь? – спросил принц у часового.
– Как не знать, ваше императорское высочество! – бойко проговорил преображенец.
– Так отчего же ты меня не пропускаешь?
– Приказ от начальства вышел – не пропускать сюда вас, а больше ничего знать не могим.
– Что ж, вы меня так и не пропустите? – спросил часовых решительным голосом генералиссимус, полагая, что тут есть какое-нибудь недоразумение.
– Не пропустим, ваше императорское высочество, – проговорили оба они разом. – Приказ такой от начальства вышел…
– Молодцы вы, ребята, – сказал принц, желая дать иной оборот этому прискорбному для него случаю. – Службу вы хорошо знаете, исполняете как следует приказ вашего начальства. Так и надлежит по воинскому артикулу поступать… Скажу об этом вашему командиру.
– Рады стараться, ваше императорское высочество! – гаркнули преображенцы.
– Пропустим только тех, кого особ-статьёй пропускать велено, – добавил один из них, ободрённый похвалой принца и полагая заслужить ещё большую от него похвалу за точное знание обязанностей по караулу.
Такая добавка окончательно смутила принца, и он вне себя круто повернул в сторону.
Через несколько дней после этого принцу удалось не только попасть в комнату своей супруги, но и получить от неё приглашение к обеду. После обеда он завёл речь о случае, бывшем с ним в Летнем саду во время прогулки. Хотя принц заявил об этом под видом желания похвалить дисциплину, господствующую в войске, но тем не менее он имел надежду, что не разъяснится ли как-нибудь такой странный запрет, не обнаруживая, впрочем, что его интересует именно эта сторона дела. При самом начале этого рассказа принца гневный огонёк блеснул в глазах молодой женщины.
– Я сама отдала такой приказ, – сказала она, – при моих постоянных трудах мне необходимы отдых и совершенное уединение. Я желаю пользоваться и тем, и другим и, кажется, имею на то полное право?
При этих словах принц, сдерживая охватившее его волнение, только откашлялся.
– Кажется, вы, ваше высочество, со мной несогласны? – продолжала Анна Леопольдовна и в её вопросе слышалось желание вызвать принца на противоречие.
Он, однако, промолчал и на этот раз.
– Те люди, которые привыкли никогда ничего не делать, – сказала правительница, обращаясь к сидевшей подле неё Юлиане, – не имеют никакого понятия об усталости: для них беспрестанно бывает отдых…
– Я не могу принять это замечание на свой счёт, – задыхаясь, в сильном раздражении заговорил принц. – По повелению вашего высочества я имею немало занятий и в войске, и в сенате, и в военной коллегии, и я полагаю…
– А! Так вы тяготитесь вашей службой! – с живостью перебила правительница таким тоном, который не допускал со стороны принца никаких возражений. – Я очень рада, что, наконец, узнала об этом; завтра же я поступлю так, как поступил с вами герцог Курляндский, я уволю вас вовсе от службы… на ваших местах будут люди, которые станут служить императору с большим усердием, нежели вы…
Принц побледнел и нервно затрясся.
Видя, что Анна Леопольдовна одна на один отлично справится с мужем, Юлиана встала и пошла на террасу, выходившую в сад. Там начала она делать рукой предупредительные знаки, удерживая ими Линара, который из потайной калитки, выходившей во двор занимаемого им дома, пробирался теперь к Анне Леопольдовне.
Принц, озадаченный угрозой жены, молчал, а между тем молчание его выводило Анну Леопольдовну из терпения. Ясно было, что она хотела с ним ссориться.
– Вы, вероятно, не расслышали, что я сказала вам? Или, быть может, вы полагаете, что я говорю в шутку… – сказала она, обращаясь к мужу.
Принц взялся за шляпу.
– Останьтесь, мне нужно поговорить с вами, – повелительным голосом сказала правительница.
– Я сам желал бы доложить вам… – пробормотал принц.
– О чём?..
– О цесаревне Елизавете… она…
– Как вам не стыдно, принц! – с резким укором вскрикнула правительница, – выбрать для себя такого рода унизительное занятие – сплетничать и ссорить между собой двух женщин… Это вовсе не дело генералиссимуса… – добавила она, как будто усовещивая мужа.
– Я не вижу в этом никаких сплетен и, докладывая вам о замыслах цесаревны, полагаю, что исполняю этим мои обязанности, – робко пробормотал принц.
– Раз навсегда прошу ваше высочество не вмешиваться в мои дела. В этом отношении, как вы должны были бы помнить, вам однажды был дан хороший урок герцогом Курляндским… Я, впрочем, сумею устроить дело так, что все интриги и происки, с чьей бы стороны они ни велись, будут совершенно напрасны…
