Теперь, имея в руках средство отмстить, он особенно рельефно представлял себе прошлое. Он вспоминал, как ехал к княжне, думая, что его встретит покорная раба его желаний, и с краской стыда должен был сознаться, что его окончательно одурачила девчонка. Она искусно вырвала из его рук все орудия, выбила почву из-под ног, и вместо властелина он очутился в положении ухаживателя, над чувством которого княжна явно насмехалась, которого она мучила, а на интимных ночных свиданьях играла с ним, как кошка с мышью. Этого ли не достаточно было, чтобы жестоко отмстить ей?
Между тем пленительный образ молодой девушки восставал пред ним. Он восхищался правильной красотой её лица, тонкостью линий, её глазами, полными жизни и обещающими быть полными страсти, приходил в восторг от её стройной фигуры, где здоровье соединялось с девственностью, где жизнь и сила красноречиво говорили о сладости победы. Ему становилось жаль безумно желаемой им девушки.
Однако ему припомнились слова патера Вацлава о возможности быть властелином девушки, которой он будет обладать впервые.
«Впервые? – повторил Свенторжецкий, и снова рой сомнений окутал его ум, и снова фигура князя Лугового, освещённая луной у калитки сада княжны Полторацкой, восстала пред ним, и он решил: – Пусть умрёт!»
Но это было лишь на мгновение.
«Кто знает? – подумал он. – Быть может, она играет Луговым так же, как играет мной? – И у него мелькнуло другое решение: – Пусть живёт».
Ведь он через несколько дней убедится в этом, так как пузырёк уже будет в его кармане. Если она была к князю Луговому менее строга, нежели к нему, то он незаметно выльет на букет всё содержимое в этом роковом пузырьке. Тогда смерть неизбежна, и он будет отмщён!
«Она говорит, что привыкла к запаху цветов, – неслась далее в его голове мысль, – необходимо всё-таки несколько увеличить дозу. Иначе на неё не произведёт никакого впечатления, и цель не будет достигнута».
Граф мысленно стал упрекать себя, что не сообщил об этом патеру Вацлаву и не спросил у него совета. Он было решил приказать кучеру повернуть назад, но раздумал. Понятно, что для организма, привыкшего к сильным ароматам, необходимо увеличить дозу.
Вернувшись домой, граф спрятал пузырёк в бюро, стоявшее у него в кабинете, и спросил Якова:
– Цветы посланы?
– Посланы, ваше сиятельство.
– Мне будет необходимо на днях роскошный букет из белых роз. Но, прежде чем послать его княжне, препроводи его ко мне. Я хочу посмотреть его.
– Уж будьте спокойны. Отправим самые лучшие… царские, можно сказать, цветы, ваше сиятельство.
– Где ты достаёшь цветы?
– У садовника графа Кириллы Григорьевича Разумовского. У них лучшие в городе оранжереи, не уступят царским. Только садовник и выжига же! Дерёт за цветы совсем не по- божески. Кажись, ведь это – трава, а он лупит за них такие деньги.
– Не в деньгах дело.
– Это конечно, ваше сиятельство: в капризе-с.
– Как ты сказал? «В капризе»? Что же это значит?
– А то, что для бар каприз бывает дороже всяких денег.
– Пожалуй, ты прав. Так помни относительно букета!
На другой же день граф поехал с визитом к княжне Людмиле. Он застал её одну в каком- то тревожном настроении духа. Она была действительно обеспокоена одним обстоятельством. Граф Свиридов, которому был отдан ключ от садовой калитки, не явился вчера на свиданье. Княжна была в театре, видела графа в партере, слышала мельком о каком-то столкновении между ним и князем Луговым, но в сущности что случилось, не знала. Свиридов между тем не явился к ней и сегодня, чтобы, по обыкновению, возвратить ключ. Всё это не на шутку тревожило её.
Неужели они объяснились, и её одинаковые письма к князю и Свиридову, написанные ею под влиянием раздражения на Лугового за слова, сказанные им в Зиновьеве, дошли до сведения их обоих? Это поставило бы её в чрезвычайно глупое положение.
«Нет, просто Свиридов заболел! – успокаивала она самоё себя. – Приедет, отдаст ключ. Не посмеет же он явиться в неназначенный день! И, кроме того, он найдёт дверь в коридор запертой».
Это соображение совершенно успокоило её.
– Что с вами, княжна? Вы как будто чем-то встревожены? – спросил Свенторжецкий, видя молодую девушку в каком-то странном состоянии духа. – Вы сегодня какая-то странная.
– Мне немного нездоровится.
– Не виноваты ли в этом цветы, которыми, как кажется, вас продолжают обильно награждать?
– Действительно, кто-то положительно засыпает меня ими, но не эти прелестные цветы – виновники моего нездоровья. Они, напротив, оживляют меня! – И княжна, вынув из стоявшего вблизи букета несколько цветков, стала жадно вдыхать в себя их аромат.
