46
Николай Чудотворец – архиепископ Мирликийский (Малая Азия); прах его перенесён 9 мая 1087 в Бар (Италия), с этих пор день прибытия мощей св. Николая в итальянский город повсеместно отмечается Христианской церковью.
47
И. А. Гончаров (1812 – 1891) был цензором Петербургского комитета в 1856 – 1860, членом Совета по делам книгопечатания (с 1863) и Совета Главного управления по делам печати (1865 – 1867). В качестве «цензора цензоров» автор «Обломова» читал «Современник», «Русское слово», «День», «Эпоху», «Ясную Поляну», «Русский архив», «Собрание иностранных романов» и др. издания. Известно, что он настоял на публикации ранее запрещённых или бывших на подозрении цензуры поэм М. Лермонтова «Боярин Орша», «Демон», «Ангел смерти», сборника стихотворений Н. Некрасова (2-е изд.), «Очерков бурсы» Н. Помяловского и др. произведений отечественной литературы; дал разрешение на печатание повести Ф. Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели», романа А. Писемского «Тысяча душ» (получил за него выговор) и его же драмы «Горькая судьбина». Вместе с тем Гончаров резко отзывался о направлении «Современника» с его нигилизмом к жизни и науке и «Русского слова», которое пыталось «провести в публику запретные плоды… жалких и несостоятельных доктрин материализма, социализма и коммунизма».
48
И. С. Тургенев и Л. Н. Толстой встречались в гостях у А. А. Фета 26 – 27 мая 1861 в Степановке Мценского уезда Орловской губернии. Ссора между писателями возникла в связи с рассказом Тургенева о воспитании его дочери Полины английской гувернанткой Марией Инесс. Тургенев, по воспоминаниям Фета, «стал изливаться в похвалах гувернантке и, между прочим, рассказал, что гувернантка с английской пунктуальностью просила Тургенева определить сумму, которою дочь его может располагать для благотворительных целей. «Теперь, – сказал Тургенев, – англичанка требует, чтобы моя дочь забирала на руки худую одежду бедняков и, собственноручно вычинив оную, возвращала по принадлежности».
– И это вы считаете хорошим? – спросил Толстой.
– Конечно; это сближает благотворительницу с насущною нуждой.
– А я считаю, что разряженная девушка, держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья, играет неискреннюю театральную сцену.
– Я вас прошу этого не говорить! – воскликнул Тургенев с раздувающимися ноздрями.
– Отчего же мне не говорить того, в чём я убеждён, – отвечал Толстой.
Не успел я крикнуть Тургеневу: «Перестаньте!», как, бледный от злобы, он сказал: «Так я вас заставлю молчать оскорблением» (Л. Н. Толстой в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 1. М., 1978. С. 84-85). В записи С. А. Толстой со слов Толстого, а также в объяснительном письме последнего Тургеневу от 8 окт. 1861 Тургенев сказал: «А если вы будете так говорить, я вам дам в рожу». После этой сцены Тургенев вышел в другую комнату и, вернувшись через некоторое время, обратился к жене Фета со словами: «Ради Бога извините мой безобразный поступок, в котором я глубоко раскаиваюсь» (там же, с. 85). Ссора нашла отражение в переписке писателей и едва не переросла в дуэль (см. следующее примечание).
49
После ссоры в имении Фета Тургенев уехал в своё Спасское, а Толстой в имение П. И. Борисова – Новосёлки, откуда послал Тургеневу записку следующего содержания: «Надеюсь, что ваша совесть вам уже сказала, как вы не правы передо мной, особенно в глазах Фета и его жены. Поэтому напишите мне такое письмо, которое бы я мог послать Фетам. Ежели же вы находите, что требование моё несправедливо, то известите меня» (Толстой Л. Н. Собр. соч.: В 22 т. Т. 18. М., 1984. С. 569). «В ответ на Ваше письмо, – писал Тургенев, – я могу повторить только то, что я сам почёл своей обязанностью объявить Вам у Фета: увлечённый чувством невольной неприязни, в причины которой теперь входить не место, я оскорбил Вас безо всякого положительного повода с Вашей стороны – и попросил у Вас извинения. Это же самое я готов повторить теперь письменно – и вторично прошу у Вас извинения. – Происшедшее сегодня поутру доказало ясно, что всякие попытки сближения между такими противуположными натурами, каковы Ваша и моя – не могут повести ни к чему хорошему; а поэтому я тем охотнее исполняю мой долг перед Вами, что настоящее письмо есть, вероятно, последнее проявление каких бы то ни было отношений между нами» (Тургенев И. С. Письма: В 18 т. Т. IV. М., 1987. С. 334). Пересылая письмо Фету, Толстой писал: «Желаю вам всего лучшего в отношении с этим человеком, но я его презираю, что я ему написал, и тем прекратил все сношения, исключая, ежели он захочет, удовлетворения. Несмотря на всё моё видимое спокойствие, в душе у меня было неладно; и я чувствовал, что мне нужно было потребовать более положительного извинения от г-на Тургенева, что я и сделал в письме из Новосёлок. Вот его ответ, которым я удовлетворился, ответив только, что причины, по которым я извиняю его, не противоположности натур, а такие, которых он сам может понять. Кроме того, по промедлению, я послал другое письмо довольно жёсткое и с вызовом (письмо не сохранилось, известно из дневниковой записи С. А. Толстой со слов Толстого: последний писал, что «не желает стреляться пошлым образом, т. е. что два литератора приехали с третьим литератором, с пистолетами, и дуэль бы окончилась шампанским, а желает стреляться по-настоящему и просит Тургенева приехать в Богослов к опушке леса с ружьями» (Толстая С. А. Дневники: В 2 т. Т. 1. М., 1978. С. 509-510. – В. В. ), на которое ещё не получил ответа, но ежели и получу, то, не распечатав, возвращу назад. Итак, вот конец грустной истории, которая, ежели перейдёт порог вашего дома, то пусть перейдёт и с этим Дополнением» (т. 18, с. 569 – 570). Толстой получил письмо Тургенева от 28 мая 1861 и, не распечатав, отправил его Фету; в нём Тургенев повторил свои извинения и высказал согласие с решением Толстого отказаться от дуэли: «…тут вопрос не в храбрости – которую я хочу или не хочу показывать – а в признании за Вами как права привести меня на поединок, разумеется, в принятых формах (с секундантами), так и права меня извинить. Вы избрали, что Вам было угодно – и мне остаётся покориться Вашему решению» (т. IV, с. 335). Дуэль между Толстым и Тургеневым не состоялась: «кое-как дело уладилось, – сообщал Тургенев Е. Е. Ламберт 7 июня 1861, – но мы теперь раззнакомились навсегда» (там же, с. 341). Примирение писателей произошло в 1878.
50
