В отличие от меня Лариска и ее приятель выглядели вполне счастливыми, не оставляя мне никаких шансов на долгожданное окончание вечера. Им захотелось танцевать, и, бросив меня одну за столиком, они растворились в море коллективного экстаза. Официантка принесла наконец заказ, и я попробовала запихнуть в себя немного еды. Но после выпитых коктейлей и выкуренных сигарет острое начос колом стало поперек горла.
Какой-то низкорослый мачо с выкрашенным до белизны ежиком на голове попытался непринужденно пристроиться за мой столик. Вероятно, нимало не сомневаясь, что тянет если не на молодого Бандераса, то уж никак не меньше, чем на Ди Каприо. Поэтому пришлось серьезно потрудиться, дабы избавить себя от его присутствия.
Как только мне удалось спровадить несостоявшегося кавалера, вернулись раскрасневшиеся Лариска с Иваном, в связи с чем последовал очередной тост. Я попробовала отказаться от коктейля, за что нарвалась на продолжительную лекцию о дружбе между народами.
Минут через пятнадцать мое самочувствие заметно улучшилось, и незатейливая болтовня собутыльников перестала нагонять на меня тоску. А еще спустя пару бокалов мы втроем отправились отплясывать зажигательное десперадо.
В самый разгар веселья Лариска неожиданно нависла у меня над ухом и, перекрикивая музыку, сообщила:
— Анька, ты извини, но нам пора! У нас большие планы на сегодня! Ты тут порезвись, но долго не засиживайся! — Прежде чем я успела хоть как-то отреагировать на ее заявление, она схватила Ивана за руку, и они оба, подергивая бедрами в такт музыке, стали проталкиваться сквозь толпу к выходу.
Я попробовала двинуться за ними, но сразу оставила попытку, поскольку влюбленные уже пропали из поля зрения. Ну и черт с ней, с Лариской! Не вижу повода портить себе вечер!
Следующая мелодия захватила меня безудержным темпом. А потом еще одна, и еще… Разноцветные огни светомузыки лихо отплясывали перед глазами, рассыпаясь мелкими цветными капельками по стенам, по потолку, по моему фисташковому костюму…
Голова намертво припечаталась к подушке и не желала отрываться ни за какие сокровища. Где-то внутри черепной коробки безвольно бултыхалась расплавленная желеобразная масса, которая когда-то называлась моим мозгом. Во рту образовался филиал пустыни Сахара с той только разницей, что, помимо несусветной сухости, прослеживалась еще и неприятная горечь на фоне подкатывающей тошноты.
Собрав в кулак остатки самосознания, я разлепила левый глаз. Он сфотографировал лишенную резкости картинку и, не найдя ничего утешительного, захлопнулся.
«Так, — принялась размышлять я, — отсутствие резкости говорит о том, что контактные линзы я все же сняла. Только почему-то этого не помню… А что я вообще помню? Пили за дружбу, потом танцевали, потом Лариска слиняла, прихватив своего полуабхазского Ивана. Кажется, я еще танцевала… Интересно, где я нахожусь? Даже если сделать поправку на плохое зрение, абсолютно точно можно утверждать, что это не моя квартира».
Как ни крути, но нужно еще раз оглядеться. Для улучшения обзора на этот раз я призвала на помощь оба глаза. Правда, лучше от этого не стало. Пускай даже при моем зрении невозможно четко рассмотреть рисунок на обоях, но сочетание сочных оттенков от бирюзово-голубого у потолка до глубокого синего внизу у плинтусов мне абсолютно незнакомо. Впрочем, так же незнакомы мне: прикроватная тумбочка с голубым светильником в форме шара, синее постельное белье и легкий золотистый тюль на окнах…
Так, надо попробовать вспомнить все по порядку. Я — Анна Сереброва, родилась двадцать пятого июля, работаю… Нет, все это я прекрасно помню. Не помню только, куда попала ночью и, главное, как? Однозначно на вытрезвитель не похоже… Да и откуда ему, собственно, взяться? Семь-восемь «Маргарит» даже при условии пустого желудка — еще не повод для полного отрубона и жуткого физического состояния, в котором я теперь пребываю.
Твою дивизию!!! Неожиданно я обнаружила, что раздета. То есть не то чтобы на мне не было фисташкового костюма и босоножек, на мне не было абсолютно ничего, кроме золотой цепочки на шее. Практически одновременно с констатацией этого факта меня озарила шокирующая догадка: «Клофелин!» Кажется, именно он в сочетании с алкоголем полностью отшибает сознание. Неужели меня вчера угораздило нарваться на извращенца?
Бежать! Нужно срочно делать отсюда ноги! Но как?! Без одежды это весьма проблематично. К тому же маньяк наверняка где-то поблизости.
Интересно, когда мне подмешали клофелин?! Меня прошиб холодный пот. Что, если вчера Иван потчевал этой дрянью Лариску? Нет, глупость какая… Зачем ему это, если она и так с ним уехала по собственной инициативе? Да и мое присутствие в чужой квартире это никак не объясняет. Тогда тот стриженый белый ежик. Точно он! Больше некому! Надо же, мачо, блин, хренов! Мне бы только выбраться отсюда… Ух, моя месть будет страшна! От праведного гнева у меня улучшилось общее самочувствие и прошла тошнота.
Скрипнула дверь. Я инстинктивно обернулась и застыла в недоумении. Морально я приготовилась увидеть мачо-изврашенца и обрушить на его голову поток нелестных выражений, но в дверях стоял совершенно другой человек. Нет, конечно, на расстоянии пяти метров при зрении минус четыре разобрать черты лица невозможно, но ежик однозначно обладал хлипкой конституцией, а рост этого мужика явно зашкаливал за метр восемьдесят. К тому же незнакомец имел темный цвет волос. С таким крупным маньяком справиться будет не просто.
— Не подходи, гад, хуже будет, — злобно прошипела я и для убедительности ухватила с тумбочки шарообразный светильник. Но этого мне показалось мало, и, решив окончательно добить извращенца, я продолжила с сарказмом:
— Поздравляю, у тебя теперь наверняка хламидии.
— Твою… вот ведь угораздило шалаву пожалеть, — обругал себя незнакомец. — А на вид вроде не скажешь, и напиться вдрабадан каждый может… Надеюсь, другой дрянью ты мне в квартире не наследила?
— А тебе этого мало?
— Ну, я, конечно, не специалист, но, насколько мне известно, хламидии воздушно- капельным путем не передаются.
— Что значит воздушно-капельным? — удивилась я.
— Ну вот, мало того, что шлюха, так еще и безграмотная! То и значит! Поставь, дура, светильник на место. Быстро одевайся и выметайся отсюда!
— Надо же, какой у нас наглый маньяк пошел! Сначала меня клофелином накачал, а теперь еще обзывается!
— Ты что, совсем оборзела? — вскипел незнакомец. — Каким еще клофелином?! Мало того, что ты в куски пьяная упала на наш столик и я в припадке человеколюбия притащил тебя к себе. Мало того, что мне пришлось с тобой возиться, пока ты полчаса выцарапывала из глаз контактные линзы и требовала найти для них контейнер… Мало того, что я был вынужден спать на жестком диване и теперь из-за твоих хламидий мне придется выбрасывать почти новое постельное белье…
— Как это упала за ваш столик? — недоверчиво прервала я его возмущенную тираду.
— Очень просто, упала и потребовала называть тебя Эсмеральдой!
— Кем-кем?
— Эс-ме-раль-до-о-й, — ехидно протянул хозяин квартиры.
— То есть хочешь сказать, что привез к себе домой пьяную Эсмеральду просто из человеколюбия, да? Тогда, может, объяснишь, как я оказалась в полной отключке от
