мобильник перезвонил Оглоедов.
— Долетели?
— Да, уже едем, — ответила я. — Приезжайте с Антониной ко мне, будем все вместе решать, что дальше делать. Открылись новые обстоятельства…
— Я уже знаю, Марина нам звонила. Только, по-моему, наркоман тут ни при чем.
— Мы тоже так думаем. Но один человек в Штатах натолкнул на интересную мысль, и теперь мы, кажется, знаем, кто стоит за всеми моими бедами. Так что, давайте подтягивайтесь в коттедж.
— Чуть попозже. Нам гостиный гарнитур везут. Сейчас доставят, и мы сразу выезжаем.
Я нажала отбой, а Лариска тут же полюбопытствовала:
— Антонине везут мебель?
— Да, ждут с минуты на минуту.
— А почему бы нам к ним не заехать? Все равно ведь по дороге. Купим шампанского, отметим наше благополучное приземление, а заодно и на новую мебель побрызгаем, чтоб служила долго.
— Правильно, — незамедлительно поддержал предложение Иван. Мысль о шампанском явно пришлась ему по вкусу.
— Но гостиный гарнитур еще не привезли, — напомнила я.
— Но ты же сама сказала, что его доставят с минуты на минуту. А нам езды не менее получаса, — не собиралась отступать Лариска.
Спорить с ней мне не хотелось. Напротив, самой было жутко интересно взглянуть на приобретения Антонины. Тем более что, кроме гостиной, ей уже привезли кухню и спальню. Только вот как-то неудобно напрягать Генералова. Но сам главный редактор тут же заверил, что никуда не торопится, и мы можем располагать его колесами по своему усмотрению.
Вскоре наш перегруженный поклажей «Ниссан» вкатил в небольшой уютный дворик. Кармашек возле нужного подъезда был занят грязным грузовиком, из которого бомжеватого вида дядьки лениво выволакивали мебель. Разгрузочными работами деловито руководил молодой человек, чем-то напоминающий кузнечика. Природа наградила его непропорционально длинными конечностями и сутулой спиной, а пружинистая походка с лихвой довершала сходство с прыгучим насекомым. «Осторожней, бараны, — деловито покрикивал он, — не картошку разгружаете».
Мы выбрались из машины, и я с удивлением окинула взглядом выставленную на асфальт мебель. Обтерханный мягкий уголок и неказистый сервант, судя по всему, приобрели задолго до начала девяностых. Обеденный стол нахально отличается по цвету от серванта. Его некогда полированную поверхность украшают темные круги от горячих чашек. А уж телевизионная тумба… Ее, по всей видимости, сколотил из обрезков ДСП какой-то безрукий самоделкин.
— Наверное, это не Антонинина мебель, — тихонько поделилась умной мыслью Лариска, тоже успевшая оценить «антикварную» красоту.
Один из грузчиков, успевший втащить кресло в подъезд, крикнул оттуда:
— Этаж-то какой?
— Седьмой, — проорал в ответ «кузнечик», — пятьдесят седьмая квартира. Подожди меня. — Он, подхватив второе кресло, скрылся в проеме парадного.
Мы недоуменно переглянулись. Кажется, в мое отсутствие у Антонины поехала крыша, причем на пару с Оглоедовым. Только с очень больной головой можно было прикупить такой, с позволения сказать, гостиный гарнитурчик.
Генералов не рискнул бросить машину в незнакомом дворе и остался ее сторожить. А мы зашли в подъезд и подождали пассажирский лифт, поскольку в грузовой кабине наверх поехали кресла в сопровождении «кузнечика» и грузчика. Пока мы поднимались, Иван осторожно предположил:
— Может, при перевозке мебели ошибка вышла. Мужики просто накладные перепутали или маршрутные листы.
— Не-е-е, — загадочно протянула Лариска, — они просто решили пожениться.
— Кто? Мужики? — не врубилась я.
— Да нет же, Толик с Антониной.
— И в качестве свадебного подарка приобрели себе старую рухлядь? — скептически хмыкнул Иван.
— Не говори глупостей… Они специально купили старую мебель, чтобы сдавать жилье квартирантам. А сами собираются жить у Оглоедова. Понятно?
И вправду, кто ж оставляет квартирантам новую мебель. Молодец Лариска! Мне такой расклад в голову не пришел.
Возле квартиры Антонины и мы, и кресла оказались одновременно. «Кузнечик» окинул нас подозрительным взглядом и бросил сквозь зубы:
— Вы к кому?
Лично меня этот вопрос искренне возмутил. Какое ему, собственно, дело, к кому мы пришли. Его дело — доставить мебель по адресу, а не приставать к людям с идиотскими вопросами. Но я решила не пререкаться с невежей и, нажав на кнопку звонка, спокойно ответила:
— Мы в гости.
Дверь в квартиру распахнулась, и на пороге расцвела секретарша, облаченная в элегантный сиреневый костюм. Завидев на переднем плане меня, она было расплылась в улыбке, но вдруг почему-то переменилась в лице и попятилась.
«Кузнечик» бесцеремонно отодвинул меня в сторону, скомандовав грузчику:
— Че стал, урод? Давай, заноси.
Крякнув, дядька ухватил кресло и протиснулся в дверь, обдав меня по дороге свежим перегаром. Парень, захватив второе кресло, тоже последовал в прихожую со словами:
— Вот, Тонька, принимай назад имущество. Я вернулся. Твоя подруга оказалась полной кретинкой. Готовить не умеет, стирать не желает… Впрочем, что еще можно было от нее ожидать? Кстати, откуда деньги на новый наряд?
— М-м-миша-а-а… Ты ч-ч-чего тут делаешь? — промямлила Антонина.
— Не видишь, мебель разгружаю, — рявкнул он. — И ты не стой столбом, там внизу полный грузовик. Двигай, давай, в помощь! И десять баксов прихвати с грузчиками расплатиться. А вы, гости дорогие, — гавкнул «кузнечик» теперь уже в нашу сторону, — топайте отсюда. Вам тут не проходной двор.
— Миша-а!.. — Секретарша не смогла вымолвить больше ни слова и просто хватала ртом крупные глотки воздуха.
А до меня начало наконец доходить. Никто не покупал старую мебель. Это вернулся драгоценный муженек Антонины, тот самый кобель, который едва не вогнал ее в продолжительную депрессуху, обозвав синим чулком. Тоже мне Ален Делон, блин, членистоногий.
Неожиданно откуда-то из глубины квартиры долетел голос Оглоедова:
— Тонечка, я уже побрился. Можем ехать. Кто-то в дверь звонил или мне показалось? — Он появился в прихожей и тут же налетел на одно из кресел. — Черт! Что это тут за хлам?
Он растерянно огляделся по сторонам. Завидев нас, расплылся в улыбке.
— Ребята, хорошо, что вы заехали. Как долетели? — Толик сделал шаг нам навстречу, но разминуться с «кузнечиком», грузчиком и креслами в тесном пространстве с первой попытки не получилось. — Солнышко, — он обратился к Антонине, — откуда эти жуткие кресла? Кто-то
