– Залег под елками, листьев на себя набросал и уши развесил. А мы как раз про волков говорили.
Капитан:
– О ком? О ком?!
– Про волков. Они ведь таким макаром свою территорию отмечают. Ну, один из нас и предложил… тоже отметить. Вот и пошли за кустики. В лесу вроде не запрещено…
Капитан:
– Значит, волкам подражаем?
Лейтенант:
– Хоть я и охотник, но впервые слышу, чтобы волки вот так, прямо на человека…
– Да не видели мы его, сколько вам повторять!
– Зато я вас видел! – крикнул Пушнюс, снова врываясь в комнату. – Вот он факт, на штанах! Эти типы явно сговорились!
Тут уж не выдержал и «Всемогущий блат»:
– А ты чего ж торчишь, как пень, раз видишь, что тебя орошают?!
– Он нарочно, – перестав плакать, вмешался печник. – «Пусть себе поливают, думает, едрена-зелена… Авось подрасту еще…»
Когда капитан призвал всех к порядку, длинноволосый снова принялся доказывать свою невиновность:
– Да и не мог я попасть на него… Помню, принял эту кучу за муравейник и отошел подальше. Товарищ мой, правда, мог случайно…
– Как его фамилия? – не сдавался Пушнюс. – Что он за птица, откуда?!
– Не знаю. Может, и из Дельфиний…
– Ну ладно, – произнес Пушнюс. – Мы еще выясним, что там за волки да дельфины…
– Картина примерно ясна, – пожалуй, слишком миролюбиво обобщил обвинения Баублис. – А что касается волчьей территории, то она теперь, молодой человек, находится в зоопарке…
– Наука доказала, что и волки в экологической системе приносят пользу, – огрызнулся красавчик.
– Вот и хорошо, – согласился капитан, – хорошо, что ты такой шибко грамотный, начитанный… В чем тебя обвиняют, верно, усек, так что садись и изложи все в письменном виде.
– Да про воздушный шар не забудь подробно написать! – требовательно напомнил Пушнюс.
При этих словах скептическая усмешка сползла с лица волчьего защитника.
– Да не шар это вовсе! – истерически взвизгнул он. – Там душа ваша вонючая старт берет! Тенью над праздником нависла!
Ну не удивительно ли, что и после этого дерзкого выпада юному нахалу всего-навсего снова предложили сесть и приниматься за работу? И даже кресло Баублис велел не запирать.
Не выказывая своего удивления, Пушнюс что-то шепнул капитану. Прихватив бинокль, они вышли во двор.
Покуда Баублис, задрав голову, настраивал бинокль, Посейдон фамильярно бросил:
– Слыхал, что он сказал? Обратил внимание?
Капитан пропустил его слова мимо ушей.
– Никто верить не хочет, что я уже на пенсии: а этот писун кудлатый мне конец предвещает!.. Слыхали? Не шар это, значит, а душа моя перед стартом. Я воспринимаю это заявление как угрозу…
Баублис как ни в чем не бывало протянул Пушнюсу бинокль.
– На вот, взгляни. На нем и цветы нарисованы.
Затем помолчал, подождал, пока Пушнюс вглядится, и спросил ни с того ни с сего:
– Так что у тебя слышно? Жениться не собираешься?
– Подумываю… – ответил Посейдон, следя глазами за шаром, а мыслями за капитаном («Чего это он заладил про Ивана, когда я ему про болвана?»). – Юбок-то немало крутится, как бы в них не запутаться. Оттого и держусь молодцом, что не позволял на себе вешаться…
Баублис предложил собеседнику сигареты. Они закурили.
– Раз уж речь зашла о бабах, хочешь, глаза тебе раскрою? – развивал свою мысль Пушнюс. – Коль скоро до тебя еще не дошло…
– Что именно?
– А то, что наши пожарники спустили вниз из кабинета твоей жены нового заведующего,
