Давайте напишем что-нибудь

– Тут он сделал паузу и ни с того ни с сего добавил: – Убийц и совратителей малолетних.

– А за последнее, – строго заметил морально стойкий Случайный Охотник, – я бы даже съездил Вам по ряхе.

– Вот и съездите, – нейтрально посоветовал Деткин-Вклеткин.

Позабыв защищать Массового Читателя, все еще бодро маршировавшего по снегу с Николаем Дмитриевым на пухлых устах, впечатлительный Хухры-Мухры снова бросился к Деткин-Вклеткину и снова взял его за грудки.

– Дались Вам мои грудки! – недовольно сказал Деткин-Вклеткин, опять надежно пряча грудки.

– Что с Вами случилось? – вскричал Хухры-Мухры. – Вы же были свет очей моих!

– Мне сначала ему по ряхе съездить или Массового Читателя застрелить? – поинтересовался Случайный Охотник.

– Все равно в каком порядке, только скорее уже, – попросил Деткин-Вклеткин.

Случайный Охотник подумал и, осуществив выбор, подошел к Хухры-Мухры. Он занес руку высоко над его ряхой и, как бы между прочим, заметил, что на этой мужественной ряхе не дрогнул ни один мускул.

– Бейте, – сказал Хухры-Мухры, отпуская грудки Деткин-Вклеткина. – Зря я все-таки Вас, Случайный Охотник, изо льда высек!

Случайный Охотник вздохнул и отправил кулак в направлении ряхи Хухры-Мухры. Кулак летел как камень – собранно, деловито и точно. Курс был определенно на область переносицы. Однако, замерев в миллиметре от нее, кулак вдруг начал падать вниз и – упал, не коснувшись Хухры-Мухры. Последний с удивлением проследил полет кулака раскосыми эскимосскими глазами.

Случайный Охотник опустил голову и внимательно рассмотрел кулак.

– Нормальный кулак… – заключил он. – Крепкий и эффективный. А летит плохо… Почему?

– Попытайтесь еще раз – или несколько раз, – порекомендовал Деткин-Вклеткин.

Крепкий и эффективный кулак опять устремился в область переносицы Хухры-Мухры – Хухры-Мухры даже подался вперед, чтобы кулаку не пришлось лететь особенно долго. И кулак некоторое время действительно порождал оптимизм, но в последний момент снова не оправдал ожиданий никого из присутствовавших.

– Может, Вы другой рукой?.. – посочувствовал ему Хухры-Мухры.

– Другой! – усмехнулся Случайный Охотник. – Другая у меня – знаете, какая слабая? Вы просто ничего не почувствуете!..

– Тогда опять пробуйте… – вздохнул Хухры-Мухры и подвинул ряху еще ближе к тому месту, где, как ему казалось, кулак пролетит на сей раз.

Надо ли говорить, что кулак проследовал прежней траекторией, не задев ряхи?

Если не надо говорить, то и не говорю.

В конце концов, Случайный Охотник рассмеялся:

– Просто не понимаю, что происходит! Я столько рях за свою жизнь поразбивал – вспомнить страшно. Но эта ряха… прямо всем ряхам ряха.

– Ну и оставьте ее, переходите к Массовому Читателю, – нетерпеливо сказал Деткин-Вклеткин.

Случайный Охотник вскинул ружье и без лишних слов начал спускать курок. Курок не спускался.

Массовый Читатель маршировал на месте и скандировал Николая Дмитриева:

И дев-чон-ка (вы уч-ти-те),
Лишь под вечер свет включу,
«Вы-хо-ди, – кричит, – у-чи-тель,
Це-ло-вать-ся на-у-чу!»

Закончив скандировать и, видимо, что-то живо представив себе, Массовый Читатель засмеялся похабным смехом, после чего сосредоточился и сдвинул брови – явно пытаясь вспомнить еще какую-нибудь лирику.

– Вы пальцем-то на курок указательным жмите! – чуть ли не рассердился Деткин-Вклеткин.

– А я чем, по-вашему, жму? Я пальцем и жму! Чем же еще можно жать – скажите на милость! – Теперь Случайный Охотник чуть не плакал. Он подошел совсем близко к Массовому Читателю и приставил дуло ружья к его виску.

Курок не спускался.

Неожиданно Случайный Охотник повернулся вправо – и выстрелил в пустое пространство. Ненароком оказавшийся там марал свалился на снег. Резко вернувшись в прежнюю позицию, Случайный Охотник снова занажимал курок.

Курок не спускался.

– Ну и жизнь настала… ни тебе по ряхе съездить, ни застрелить кого! – сказал Случайный Охотник с отчаянием.

– Что и требовалось доказать! – неожиданно расхохотался Деткин-Вклеткин.

Случайный Охотник и Хухры-Мухры посмотрели на него с интересом и недоверием.

– Да, да, да! – горячо заговорил Деткин-Вклеткин – так горячо, что под ногами у него захлюпало. – Тот психологический эксперимент, в котором мы все некоторое время участвовали, можно было назвать «Вот что делает с человеком приобщение к великой идее!» – Он выразительно, как Леонардо ди Каприо, посмотрел на Случайного Охотника. – Теперь, дорогой мой, Вы и сами видите, что Вы уже не прежний Случайный Охотник, стреляющий напропалую и поражающий случайными пулями кого придется! Теперь Вы не убиваете без необходимости… Охота для Вас теперь – это только средство не умереть от голода…

– А как быть с маралом, подстреленным без необходимости? – придрался без необходимости Хухры- Мухры.

– Я сейчас съем его, – пообещал Случайный Охотник и принялся освежевывать тушу. Освежевав ее, Случайный Охотник начал солить маралье мясо и, засолив, съел все без остатка. Шкуру животного Случайный Охотник высушил, свернул в рулон и протянул рулон Хухры-Мухры: – Вот. Будете нежиться… – сказал он, стесняясь своей щедрости.

– Спасибо, – растроганно сказал Хухры-Мухры. – Я всегда мечтал нежиться на шкуре, только я не умею этого… нежиться.

– Я покажу как, – пообещал Случайный Охотник и осмотрительно добавил: – Не здесь…

Хухры-Мухры благодарно кивнул и спросил Деткин-Вклеткина:

– А он, Случайный-то Охотник, что ж… больше и в голову мне стрелять не будет? У меня ведь уже вся голова как решето…

– Больше не будет, – твердо пообещал Деткин-Вклеткин. – У него теперь другие ценности.

– Точно, – сказал Случайный Охотник, – другие! Я это и сам чувствую.

– Какие же теперь у Вас ценности? – не без подозрительности спросил Хухры-Мухры.

– Более всего, – охотно отчитался Случайный Охотник, – я ценю равенство, братство и счастье всех народов на земле!

– Всех народов? – сраженный масштабностью обобщения, переспросил Хухры-Мухры.

– Всех без исключения, – подтвердил Случайный Охотник и на всякий случай добавил: – В том числе и многострадального эскимосского народа.

– А как насчет желания славы? – хитро подмигнул Деткин-Вклеткин.

Случайный Охотник вздохнул:

– Вот с этим по-прежнему проблемы. Хочется славы-то! Чтобы на одной стороне полосы – Мадонна, а на другой – я…

– Лучше я! – возразил Хухры-Мухры, тоже имевший с Мадонной личные счеты.

– С какой это стати – Вы? – заупрямился Случайный Охотник.

Оставим их, дорогой читатель, разбираться в том, кто из них более подходит в качестве спутника