– Не стоит благодарности. Это стиль обслуживания МТТК.
Она дружески улыбнулась ему. Дон вышел, чувствуй себя сконфуженным.
Банк стоял в самом центре острова; Дон помнил, что проходил мимо него.
Надпись на стекле витрины гласила: «Американо-Гонконгский банк». Она была крест-накрест заклеена, а под ней было выведено от руки белой краской: «Нью-лондонский трест и Компания по инвестированию». Дон вошел и встал в самую короткую очередь.
Вскоре он рассказывал о своем деле. Служащий за конторкой указал пальцем на другой письменный стол: «Обратитесь туда». За этим столом сидел пожилой китаец, одетый в длинную черную мантию. Когда Дон подошел к нему, он встал, поклонился и спросил:
– Чем могу быть полезен вам, сэр?
Дон снова объяснил, чего он хочет, и положил пачку банкнот на стол. Человек посмотрел на деньги, но не притронулся к ним.
– Мне очень жаль… Но в чем дело?
– Уже истек срок, когда можно было законно обменять деньги Федерации на деньги Республики.
– Но я не мог это сделать. Я только что прибыл.
– Я очень и очень сожалею. Но ведь не я установил это правило.
– Что же мне теперь делать?
Служащий закрыл глаза, затем открыл их.
– В этом несовершенном мире деньги необходимы. Есть ли у вас что-либо, что вы могли бы предложить в качестве залога?
– По-моему, нет. У меня есть только одежда и багаж.
– И никаких драгоценностей?
– Ах да, у меня есть кольцо, но я думаю, что оно ничего не стоит.
– Дайте мне взглянуть на него. Дон достал кольцо, присланное доктором Джефферсоном, и передал служащему. Тот вставил в глаз увеличительное стекло и осмотрел кольцо.
– Боюсь, что вы правы. Это даже не янтарь – всего лишь пластмасса. Тем не менее – пусть оно будет символическим залогом, для честного человека этого достаточно. Я могу предложить вам пятьдесят кредитов.
Дон взял кольцо и повертел его в руках. Кольцо не могло стоить даже десятой части этой суммы… к тому же его желудок напоминал о том, что пора бы и подкрепиться. И все же мама потратила вдвое больше денег, чтобы это кольцо попало к ней (или бумага, в которую оно было завернуто, поправил он себя).
Смерть доктора Джефферсона тоже была каким-то образом связана с этим дешевым кольцом. Он вновь надел его на палец.
– Это было бы нечестно. Пожалуй, я лучше попробую найти работу.
– У вас есть гордость. Всегда можно найти работу в новом растущем городе. Желаю удачи. Когда устроитесь на работу, приходите к нам, и мы дадим вам аванс под будущий заработок.
Служащий засунул руку куда-то в складки своей мантии и вытащил банкнот в один кредит.
– Но прежде всего – вам нужно поесть: решения лучше принимать на сытый желудок. Окажите мне честь, примите это, как подарок человеку, впервые прибывшему на нашу планету.
Гордость Дона говорила ему «нет», но желудок крикнул «да!». Дон взял банкнот и сказал:
– Благодарю вас! Это очень благородно с вашей стороны. Я верну долг при первой же возможности.
– Лучше отдайте его брату по духу, который будет нуждаться.
Служащий нажал кнопку на своем столе и встал. Дон попрощался и вышел.
У дверей банка он заметил какого-то человека, который, казалось, стоял здесь без определенной цели. Он пропустил Дона, затем последовал за ним, но Дон не обратил на это никакого внимания, занятый своими мыслями. Постепенно он начал понимать, что с ним произошла катастрофа. Он потерял опору и не видел способа исправить положение. Всю жизнь он прожил обеспеченным человеком; он ни разу не ощутил на себе основной принцип человеческого существования – необходимость постоянных усилий, чтобы обеспечить себя необходимым. Иногда это возвышает человека, но чаще он проигрывает в этой игре, а иногда и погибает.
Но Дон не собирался сдаваться. Пройдя полсотни ярдов по грязной улице, он несколько воспрянул духом и попытался спокойно оценить ситуацию. Он был в ста миллионах миль от Марса, и не было никакой возможности послать сообщение родителям. Не так уж легко будет прожить здесь две недели, поскольку он остался совершенно без денег, да и еще при здешней дороговизне.
Нищий, голодный, без крыши над головой… без друзей, даже без знакомых, если, конечно, не считать Сэра Исаака. Но дракон был далеко, на другой стороне планеты, и не стоило рассчитывать на него.
Дон намеревался решить проблему питания немедленно, используя банкнот, полученный от банковского служащего. Он вспомнил, что неподалеку был ресторан, но в противоположном направлении, и резко остановился. Сзади на него налетел какой-то человек.
Дон извинился и заметил, что это тоже китаец. Он принял этот факт без какого-либо удивления, поскольку почти половина наемных рабочих, попавших сюда по контракту в первые годы существования колонии на Венере, были жителями Востока. Однако лицо этого человека показалось ему знакомым. Кто бы это мог быть? Может быть, один из пассажиров «Наутилуса»? И вдруг он вспомнил, что видел этого человека в порту, там, где начиналась главная улица.
– Это я виноват, – сказал человек. – Нужно было смотреть, куда иду. Извините, что я налетел на вас.
Он улыбнулся Дону.
– Нет, – сказал Дон, – это я виноват. Я вдруг решил повернуть обратно.
– В банк?
– Что вы хотите сказать?
– Это, конечно, не мое дело, но я видел, как вы выходили из банка.
– Я, собственно говоря, возвращался не в банк, – ответил Дон. – Я вспомнил, что где-то в той стороне видел ресторан.
Человек взглянул на вещи в руках у Дона.
– Только что прибыли?
– Да, на «Наутилусе».
– Думаю, что вам не следует идти в тот ресторан, если не хотите выбросить деньги на ветер. Этот ресторан – для богатых туристов.
Дон вспомнил, что в его кармане лежит один-единственный кредит, и с беспокойством спросил:
– Где же здесь можно перекусить? Где я могу найти хороший, но дешевый ресторан? Человек взял его за руку.
– Я вам покажу. Тут есть одно место на берегу. Хозяин – мой кузен.
– Вы знаете, мне не хотелось бы утруждать вас.
– Мне это ничего не стоит. Я и сам как раз собирался перекусить. Между прочим, меня зовут Джонни Линг.
– Рад познакомиться, мистер Линг. Меня зовут Дон Харви.
Ресторан стоял в одном из узких переулков в начале Боконон-стрит. Вывеска гласила: «Ресторан „Двух миров“. Имеются столики и для леди. Приглашаются космические путешественники». Три неуклюжика стояли у входа, вдыхая аппетитные запахи и прижимая носы к стеклянной двери. Джонни Линг отстранил их и пригласил Дона войти.
За стойкой стоял толстый кантонезец.
– Привет, Чарли! – воскликнул Линг.
– Здравствуй, Джонни, – ответил толстяк и начал быстро говорить, мешая всевозможные слова, в том числе и неприличные, на китайском, английском, португальском и на языке свиста.
Одному из неуклюжиков удалось протиснуться в дверь, и он устремился к закускам, его копытца отчетливо застучали по полу. Удивительно быстро, несмотря на полноту, Чарли ринулся наперерез, схватил неуклюжика за ухо и вывел за дверь. Чертыхаясь, он подошел к витрине, взял не самый свежий кусок пирога и вернулся к двери. Он бросил пирог маленьким фавнам, и те дружно набросились на него.
