Знаменитый декрет вождя «Социалистическое отечество в опасности!» казался тогда написанным сегодня, а не в восемнадцатом году.
Надо будет рассказать и о немецких друзьях Ленина, и прежде всего о Кларе Цеткин, Карле Либкнехте, Розе Люксембург. Напомнить, что социалисты – интернационалисты разных стран Европы помогли Ленину в апреле 1917 года проехать через Германию и вернуться из эмиграции на родину. Ленин подвергал себя большому риску, так как Германия находилась в состоянии войны с Россией. Но он смело шел навстречу опасностям, чтобы иметь возможность непосредственно руководить подготовкой и свершением Великой Октябрьской социалистической революции. Какой громадный путь прошло наше государство!
В восемнадцатом году войска кайзеровской Германии наступали на Петроград – колыбель революции…
Тогда для отпора интервентам по призыву Ленина была создана Красная Армия. А в дни 75-летия вождя будет взят Берлин, будет водружено над ним Красное знамя Победы…
По важным делам Берест обычно советовался с Гусевым. Решил поговорить с ним и на этот раз. И как же обрадовался, когда узнал, что Гусеву довелось беседовать с Крупской! Он почувствовал, как от него через Гусева протянулась к Ильичу какая-то живая ниточка. Попросил Кузьму рассказать о своей встрече в подразделениях.
Первую беседу Гусев провел в восьмой роте. Рота выдвинулась на исходный рубеж, прикрытый высоткой, и готовилась вступить в бой.
Беседу о приближающемся ленинском юбилее начал парторг Сьянов:
– Помните пророческие ленинские слова: «Издыхающий зверь всемирного капитализма делает последние усилия, но все-таки издохнет»? Полагаю, что эти слова можно отнести и к фашистскому зверю. Будем бить его по-ленински, до полного уничтожения!
Затем он предоставил слово Гусеву.
– Мне посчастливилось, товарищи, встретиться с Надеждой Константиновной Крупской, и об этом я хочу рассказать, – начал Гусев.
Зимой тридцать седьмого года мы, пять слушателей Московской областной партшколы, совершили необычный по тем временам лыжный агитпоход. После теперешних военных испытаний это, пожалуй, не произвело бы сильного впечатления, но тогда поход признали прямо-таки героическим. Мы прошли по многим областям и республикам тысячу восемьсот километров. Буквально с лыжни нас приняли секретари МК и ЦК партии. Я, как комиссар похода, докладывал о проделанной в городах и селах работе, о том, какие вопросы нам задавали. А на другой день нас пригласили в Наркомпрос, к Крупской. Надежда Константиновна долго расспрашивала нас, а затем задумчиво заметила:
«Слушая вас, я вспомнила Шушенское. Володя там много на лыжах ходил…»
Она остановилась, увидев, как расширились наши глаза, когда мы услышали, как непривычно для нас назвала она Владимира Ильича. Кажется, только в тот момент мы впервые поняли, что Надежда Константиновна – самый близкий Владимиру Ильичу человек.
Помолчав и дав нам прийти в себя, Крупская продолжала:
«Бывало, ружье за плечи, палки в руки – и пошел в лес. И долго не возвращается. Начинаю беспокоиться, а соседи подтрунивают: «Сегодня жди с большой добычей», Подтрунивали, ибо знали, что обычно он приходил с пустыми руками – не за добычей в лес ходил. Возвращался раскрасневшийся и, еще снимая одежду, с жаром принимался рассказывать о том, что видел в лесу. Любил он наблюдать природу, размышлять наедине, беседовать с крестьянами…»
После рассказа Надежды Константиновны, – заключил Гусев, – у меня, товарищи, было такое ощущение, словно я близко узнал живого Ильича.
Несмотря на то что невдалеке рвались снаряды, бойцы слушали его внимательно и начали было расспрашивать о подробностях встречи, но тут вернулся командир роты Гусельников, поставил боевую задачу. Предстояло брать высоту, перед которой фашисты остановили Давыдовскую роту.
– Мы готовы, – сказал Сьянов, – пусть это будет началом наших ратных дел в честь юбилея Ленина.
Парторг, оглядев местность, объявил, что пойдет на высоту первым. Пока еще не совсем рассвело, может быть, удастся скрытно пробраться к высоте с тыла. Поднимет панику у немцев, тогда пусть бросится в атаку взвод или два. Ротный и Гусев согласились со смелым замыслом Сьянова.
С гранатами на поясе и автоматом на груди Илья Яковлевич двинулся по кустарнику, тянувшемуся справа. Шаг за шагом приближался к цели. Вскоре заметил, что он уже за высотой. Отсюда по лощинке стал приближаться к ней. Оказался у самого подножия. Прижался к земле. Наверху увидел немцев, чуть ли не взвод. Собрались в кучу, о чем-то толкуют. Парторг снял гранаты. Приподнявшись на колено, кинул в гущу одну, вторую, третью. Уцелевшие заметались. Сьянов пустил по ним очереди из автомата и для обмана закричал:
– Рота, в атаку, ур-ра!
Тут же подоспел взвод, пробравшийся тем же кустарником. Кинулись бойцы наверх. Гитлеровцы были смяты. Рота заняла высоту. Прибежавший вместе с ротой Гусев поздравил Сьянова.
Боевой порыв наших войск возрастал. Каждый день приносил имена новых героев.
За четыре года войны бойцы дивизии освободили много населенных пунктов, и почти в каждом из них пришлось вести уличные бои, так что опыт штурма городов, отдельных кварталов и домов был накоплен немалый.
В 756-м полку вместо трех батальонов стало два штурмовых, а в батальонах создавались штурмовые группы.
