«Телеграмма с Марса, господин профессор». Отец, наверно, сидит за письменным столом в своем сером, немного тесноватом пиджаке, массивный, квадратный, чересчур большой для своего кабинета. «Тебе следовало бы быть лесорубом, а не физиком», — смеялась всегда мать. Джесс пробовал представить себе отца лесорубом, но ему это как-то не удавалось. Только как физик отец казался самим собой. Джесс тоже должен был стать физиком, но не стал… жаль.
— Жаль, что не стал физиком, — сказал Джесс.
— А хотел?
— Не я, отец.
— А ты?..
— Я хотел стать астронавтом.
— Поздравляю, — сказал Дон. — Я хотел стать пилотом, но не получилось. Когда стукнуло столько лет, сколько нужно, самолетами управляли уже только автоматы; лучше, чем эти передающие автоматы с нашей базы…
— Наверно, у них нет опытного техника.
— Нету. Тот, который был раньше, сбежал на Землю.
— И отпустили его? — удивился Джесс.
— Не совсем добровольно. Забрала его ракета «скорой помощи» с психиатром. А теперь там молодой парень, сразу после земного политехникума.
— И не справляется, — сказал Джесс и одновременно подумал; «Обижаю пария, разве кто-нибудь после земного политехникума смог бы обслуживать такие автоматы?»
— Начинают говорить, — Дои старательно настраивал приемник. — Возьми наушники.
— Не хочется, — ответил Джесс, ему действительно не хотелось.
Посмотрел на Дона, и ему показалось, что слишком внимательно слушает сообщение с базы.
— Что тебе там за проповеди читают?
Дон махнул рукой. Коротко сказал:
— Слушай!
Джесс надел наушники и сквозь атмосферные трески услышал того, с базы:
— Нет, ничего из этого не получится. И не пробуй мне даже объяснять. Я же тебе говорю, что никого другого на это место нет. Есть только Рой, но и он пока немногое умеет. Роя пришлю через три дня. Но один из вас должен остаться…
«Опять, — подумал Джесс, — опять кто-то с базы все завалил». И он почувствовал себя так, как когда-то в детстве, не получив обещанного велосипеда.
Дои покраснел.
— Делайте что хотите… Мы сматываемся отсюда через три дня. Меня не касается, что кто-то там наверху не обеспечил вовремя смену с Земли…
«Сейчас скажет им, что думает о такой организации работы», — подумал Джесс, но Дон не сказал этого.
— Это не наша вина, — объяснял тот, с базы. — Ты считаешь, что охотники на эту стройку прут к нам?
— Пусть тебя не волнует то, что я считаю. Но смена должна быть. Не останавливать же стройку?
— Ясно, не останавливать, и поэтому одни должен остаться. Должен, понимаешь? И ракеты отсюда будут стартовать еще до марсианской зимы.
«Тот, с базы, тоже уверен в этом», — подумал Джесс и поправил наушники.
— Может быть, и будут стартовать, если автобульдозеры сами будут копать в этой пустыне… Но нас это не касается, понимаешь!
— Но Центральная…
— Иди ты со своей Центральной…
Джесс кивнул головой.
— Понятно, Дон, — и подумал, что теперь того разбирает. Ему стало весело, хотя он и понимал, что это не вина того, с базы, и что тот, может быть, даже свой парень, просто у него такая работа.
— Как хочешь, — сказал тот, с базы. — Во всяком случае, Рой прилетит на одноместной ракете, а это такая ракета, в которую только один человек с трудом влезает. И мы считаем, что возвратиться имеет право тот, у которого длиннее полоса.
— Но…
— Никаких «но». И передай это второму или давай его лучше к микрофону…
«Черт бы тебя побрал», — подумал Джесс.
— Ну я тот, второй, и хочу вам сказать, что вы порядочные свиньи, — сказал он прямо в микрофон.
— Порядок, — успокоился тот. — Ну, пока. Держитесь, вы… космонавты пустыни.
Опять забарабанили сигналы с базы, и Дои снял наушники Разговор был окончен.
— И что дальше? — спросил Джесс.
Дон пожал плечами.
— Во всяком случае, не могут нас заставить вечно копать.
— Не могут, — Джесс кивнул головой, — но могут нас заставить сидеть на этой базе так долго, как захотят.
— Ну и что из того?
— А то, что если будешь здесь сидеть, то будешь работать.
— Не буду
— Будешь, потому что иначе подохнешь от скуки. И потом, ты не из тех типов, которые сидят со сложенными руками, когда работа еще не сделана. Они об этом знают.
— Какого черта все время говоришь обо мне? А ты?..
— Я тоже
— Что тоже?
— Тоже буду работать.
— Закончишь и захочешь отсюда улепетнуть. Нет, братец. Не так быстро… моя полоса длиннее твоей.
— Ты болван, — сказал Джесс и пошел к своему креслу. «Думает, что хочу забрать у него место в ракете, как будто оно уже ему принадлежит».
— Это место тебе еще не принадлежит, — сказал он вслух. — За три дня можно положить около двух километров полосы, а то и больше, как выйдет
— Можно и четыре, — сказал Дон и стал рассматривать конец своего ботинка, вымазанного маслом.
— Можно, но ты не положишь… — Джесс усмехнулся. И подумал про себя: «Тебе надо работать и день и ночь, и то не знаю, сделаешь ли».
Дои встал, пнул кресло так, что оно перевернулось.
— Положу, а потом вернусь на Землю, и черт с ней, со всей этой стройкой.
Он снял с крючка на стене шлем.
«У него такая огромная спина, — подумал Джесс, — три баллона запросто умещаются. Мать родила его космонавтом, наградив такой спиной и короткими ногами, которые не мешают в ракете. А может, потому и стал космонавтом, что у него такая спина и ноги…»
— Успеха, космонавт, — сказал он, когда Дон подошел к шлюзам. Хотел перевернуться на другой бок, но в это время его окликнул Дои:
— Помоги мне у шлюзов, по-моему, их немного засыпало.
— Буря?
