империалистическое господство и эксплуатацию индийского народа[461] . И тем не менее, правое большинство в руководстве партии сумело провести решение об участии в выборах в провинциальные собрания. В связи с этой победой правых Г.Д. Бирла писал: «Махатма Ганди сдержал свое обещание и, не произнеся ни единого слова, добился того, что Конгресс не взял на себя никаких новых обязательств. Речь Неру, по сути, была выброшена в мусорную корзину, поскольку все принятые резолюции были направлены против этой речи. Он мог бы пойти на раскол партии, заявив о своей отставке. Но он не сделал этого»[462].
Дискуссия по закону 1935 г. фактически вышла за рамки этой проблемы. Неру, по существу, был вынужден признать свое поражение, когда из 15 членов Рабочего комитета партии он был вынужден назначить 10 правых конгрессистов – последователей Ганди. Кроме самого Неру, в состав Рабочего комитета вошли еще три конгресс-социалиста (Нарендра Дева, Джайпракаш Нараян и Ачут Патвардхан) и один левый член Конгресса С.Ч. Бос, который сидел в тюрьме. Таким образом, Ганди, не принимавший участия в работе сессии Конгресса, продемонстрировал свое решающее влияние в партии.
Тем не менее, Неру продолжал пропагандировать свои социалистические идеи, но уже в личном качестве. Он выступал на сессии Всеиндийского конгресса профсоюзов, собраниях Конгресс- социалистической партии, митингах рабочих. Это вызывало противодействие как в Конгрессе, так и за его пределами. Так, группа из 21 ведущих бизнесменов Бомбея выступила с заявлением, осуждающим Неру за «деструктивную и подрывную программу», которая ведет к «хаосу и препятствует достижению самоуправления»[463].
В июне 1936 г. в знак протеста против выступлений Неру и конгресс-социалистов семь правых членов Рабочего комитета (Раджендра Прасад, Валлабхаи Патель, Ч. Раджагопалачари, Дж.Б. Крипалани и другие) подали в отставку. Они объясняли это следующим: «Настойчивая пропаганда социализма президентом Конгресса и другими социалистами – членами Рабочего комитета, в то время как Конгресс не принял их программу, наносит ущерб интересам страны и национальной борьбе за освобождение», а также ослабляет Конгресс[464].
Раскол в Конгрессе казался неизбежным. Но тут вмешался Ганди. В результате все семь правых членов Рабочего комитета отозвали свои заявления об отставке при условии, что в ближайшем будущем Неру, как президент партии, будет представлять точку зрения большинства. Раскол был преодолен, но Неру был вынужден пойти на компромисс. Он сместил акценты в своих выступлениях. Теперь он стал говорить, что вначале должна быть достигнута независимость и только потом может быть социализм или попытка построить его. Он также выдвинул идею создания «мощного антиимпериалистического фронта» во главе с Конгрессом[465].
В конце 1936 г. очередная сессия Конгресса проводилась по желанию Ганди в деревне Фаизпур (дистрикт Восточный Хандеш Бомбейского президентства). Снова встал вопрос о будущем президенте партии. Многие в партии требовали переизбрания Неру на этот пост. Другим кандидатом был Валлабхаи Патель. Но он отказался от борьбы. И Неру вновь был избран президентом партии. В своей речи он заявил: «Сегодня Конгресс выступает за полную демократию в Индии и борется за демократическое государство, а не за социализм»[466].
В своем предвыборном манифесте Конгресс потребовал отмены закона 1935 г., созыва Учредительного собрания для подготовки конституции страны на основе предоставления Индии полной независимости. Среди других требований была реформа в аграрной сфере, равные права для мужчин и женщин, ликвидация неприкасаемости и т.д. Во время подготовки к выборам Хинду махасабха вела агитацию под лозунгом «Индия для индусов». Мусульманские партии пропагандировали единство их действий на основе «Общинного решения».
В выборах 1937 г. приняли участие 15,5 млн. (54%) из 30 млн. избирателей. Конгресс завоевал большинство мест в провинциальных собраниях (714 из 1585). Он добился абсолютного большинства в пяти провинциях из 11 (Мадрасе, Бихаре, Ориссе, Центральных провинциях и Соединенных провинциях). Еще в четырех провинциях Конгресс не получил большинства мест, но стал самой крупной партией в собраниях (Бомбее, Бенгалии, Ассаме, СЗПП). Он также выиграл большинство мест, зарезервированных для зарегистрированных каст. Лишь в Бомбее он уступил по этому показателю Независимой лейбористской партии Амбедкара, которая завоевала 13 из 15 таких мест[467]. В округах, отведенных для мусульман (482), Конгресс выдвинул 58 кандидатов и получил всего 26 депутатских мандатов, 15 из них – в СЗПП.
Мусульманская лига получила 109 депутатских мандатов в 482 мусульманских округах. Большинство остальных мест в этих округах досталось другим мусульманским партиям. В Панджабе победу на выборах одержала Юнионистская партия во главе с Сикандером Хаят Ханом, которая до этого отказалась сотрудничать с Мусульманской лигой под руководством Джинны[468]. В Синде, который выделился из Бомбея в 1934 г., большинство в собрании получила Мусульманская партия единства[469]. Выступление Хинду махасабхи на выборах было провальным.
После победы на выборах Конгресс оказался перед необходимостью решить вопрос о своем участии в провинциальных правительствах. В этой связи в руководстве партии развернулась серьезная борьба. Левая группировка (Неру, Сарат Чандра Бос, Джайпракаш Нараин, Ачарья Нарендра Дева и другие) выступала против участия в провинциальных правительствах. Правые (Раджендра Прасад, Валлабхаи Патель, Раджагопалачари, Бхалубхаи Десаи и другие) поддерживали идею участия в них. Ганди, который официально уже не был членом Конгресса, убедил Рабочий комитет партии дать согласие на участие в правительствах. После продолжительных дебатов резолюция была принята ВИКК большинством в 135 голосов против 78.
В резолюции отмечалось: выборы продемонстрировали, что избиратели отвергли закон 1935 г. и изъявили желание создать свою собственную конституцию на основе независимости Индии. Для этой цели должно быть избрано Учредительное собрание.
19–20 марта 1937 г. все избранные на выборах конгрессисты собрались в Дели на национальной конвенции, где резко осудили закон 1935 г. и заявили, что индийский народ не примет конституцию, созданную какой-либо иностранной державой. Конвенция дала согласие на формирование конгрессистских правительств в провинциях при условии, если губернаторы дадут заверения, что не будут использовать свои особые полномочия, которые позволяли бы им вмешиваться в дела правительств и отклонять их решения.
Однако губернаторы, ссылаясь на закон 1935 г., не были готовы пойти на это. Жесткая дискуссия между руководством Конгресса и британскими властями продолжалась несколько месяцев. В конце июня вице- король Линлитгоу выступил с примирительным заявлением, в котором отмечалось, что суть провинциальной автономии состоит в сотрудничестве губернатора и министров. В его заявлении не давалось каких-либо конкретных заверений по вопросам, поднятым Конгрессом. Рабочий комитет Конгресса на заседании в начале июля 1937 г. рассмотрел заявление вице-короля и разрешил конгрессистам сформировать правительства. При этом Неру, в то время президент партии, сказал, что это согласие «не означает принятия Конгрессом рабской конституции. Оно означает борьбу против федерации всеми способами, имеющимися в нашем распоряжении, как внутри законодательных собраний, так и вне их»[470].
Сначала Конгресс сформировал свои правительства в шести провинциях, в сентябре 1937 г. к ним прибавилось правительство мусульманского отделения Конгресса в СЗПП во главе с Хан Сахибом – братом Абдул Гаффар Хана, известного как «пограничный Ганди»[471]. Не последнюю роль в этом сыграло то, что в соответствии с Общинным решением 1932 г., в СЗПП немусульманам, составлявшим всего 8% населения, в законодательном собрании выделялось 28% мест. В марте 1938 г. было сформировано конгрессистское правительство в Ассаме. Таким образом, Конгресс возглавил правительства в восьми из 11 провинций[472].
Сформирование собственных правительств в провинциях сопровождалось определенной эйфорией среди конгрессистов, тем более что часть политических узников стала министрами и депутатами. В новых законодательных собраниях звучала национальная песня «Ванде Матарам», на флагштоке развевался конгрессистский флаг. Общее настроение в обществе способствовало укреплению антибританских
