кампании гражданского неповиновения в знак протеста против участия Индии в войне. Однако конкретных шагов в этом направлении не было сделано. Затем в июле 1940 г. руководство Конгресса предприняло новую попытку достичь соглашения с британским правительством. Оно заявило, что готово принять участие в военных действиях Великобритании, если в Индии будет создано временное ответственное национальное правительство и британские власти заявят о предоставлении Индии независимости после войны. Конгресс предлагал, чтобы национальное правительство было сформировано вице-королем в рамках действующей конституции.
В этот критический для Великобритании период войны премьер-министр Черчилль откровенно заговорил о важности колониальных владений для сохранения его собственной страны. Внимание индийцев особенно привлекло выступление Черчилля в палате общин 13 мая 1940 г., в котором он сказал: «Необходимо понять: не сможет выжить Британская империя – погибнет все то, ради чего она существовала, погибнет то, что веками отстаивало человечество, к чему веками стремилось оно и к чему будет стремиться»[518]. В другой своей речи в парламенте 4 июня 1940 г. Черчилль заявил: «… мы никогда не сдадимся; но даже если, чего я ни на миг не допускаю, этот остров или бoльшая его часть будет захвачена … тогда наша Империя за океанами, вооруженная и охраняемая британским флотом, продолжит борьбу до тех пор, пока в благословенный Богом час Новый мир не выдвинется вперед всей своей силой и мощью, чтобы спасти и освободить Старый мир»[519]. Когда Черчилль говорил о «нашей Империи», он прежде всего имел в виду, конечно, Индию.
В это время в мире широко обсуждался вопрос о вторжении гитлеровской армии на Британские острова. Об этом свидетельствует и то, что за месяц до падения Парижа Черчилль вынужден был пойти на крайний и даже унизительный шаг – обратиться к Муссолини с посланием с целью удержать Италию в стороне от конфликта. Ответ Муссолини, по словам Черчилля, «был холодным». А 10 июня 1940 г. Италия объявила войну Франции и Англии. В те дни 1940 г. Черчилль писал: «…мы были в полном одиночестве. Ни один английский доминион, ни Индия, ни колонии не могли оказать нам решающей помощи или вовремя прислать то, что сами имели»[520].
16 июня 1940 г. Черчилль направил послание премьер-министрам британских доминионов (Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африки) с целью показать им свою решимость продолжать борьбу. Посылать что-либо подобное в Индию он не считал нужным, так как она находилась под непосредственным управлением Великобритании. Он писал: «Я лично верю, что …если мы даже будем разбиты вследствие превосходящей численности неприятельской авиации, всегда останется возможным… послать наши флоты за океан, где они будут защищать империю и дадут ей возможность продолжать войну и блокаду, надеюсь, совместно с Соединенными Штатами, пока гитлеровский режим не рухнет от напряжения»[521].
То есть в самый критический час Черчилль видел спасение Великобритании именно в империи, главной частью которой была Индия. Англия использовала Индию не только как источник огромных ресурсов, но и для обучения и подготовки там войск, перебазировавшихся из ее доминионов и колоний (Сингапура, Австралии, Новой Зеландии и т.д.) для военных действий на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В июне 1940 г. он писал послу Великобритании в США Лотиану: «Вы должны рассеять… беззаботное предположение США, что они сумеют в результате проводимой ими политики подобрать обломки Британской империи. Наоборот, они подвергаются страшному риску, что их могущество на море будет полностью сломлено»[522].
Правительство Великобритании было серьезно озабочено развитием событий в Европе и в этих условиях отказывалось пересмотреть свою прежнюю позицию в отношении Индии. Его ответ на требования индийцев о предоставлении независимости, получивший название «августовского предложения», проигнорировал мнение большинства индийских политических партий и их лидеров. Неру отмечал, что этот отказ был сформулирован в самых надменных выражениях и сопровождался прославлением английского господства и английской политики. За всем этим скрывалось «твердое намерение до последней возможности цепляться за Индию как за владение и собственность империи; империализм не желал разжимать своих когтей, которые он глубоко запустил в живое тело Индии»[523].
29 августа 1940 г. близкая к Конгрессу газета «The National Herald» опубликовала статью, в которой подчеркивалось, что освобождение Индии оказало бы сильное воздействие на мировое общественное мнение, включая англичан. Там же прямо указывалось: «Мы уверены, что если война будет долгой, Англия не сможет победить без сотрудничества с Америкой, Индией и Россией». «Индия предложила Великобритании сотрудничество на условиях, почетных для обеих сторон. Целый год переговоров, консультаций, речей и дебатов закончился полным отказом Британии предоставить свободу Индии»[524].
Ганди, Неру и другие лидеры Конгресса считали, что освобождение Индии было не только ее делом. Индия, по их мнению, была символом всех колониальных и эксплуатируемых народов, пробным камнем, на котором проверялась мировая политика. Если бы сотни миллионов людей в колониях знали и верили, что война ведется за их освобождение, это стало бы моральным фактором огромного значения даже с военной точки зрения. Но политика колониального правительства препятствовала этому. Во время войны все попытки Конгресса хотя бы временно разрешить «индийскую проблему» терпели неудачу, и его требования отвергались.
В сентябре 1940 г. Конгресс принял резолюцию о проведении кампании гражданского неповиновения британским властям. Чтобы не допустить широких народных волнений, под руководством Ганди была избрана форма индивидуального гражданского неповиновения, которое носило характер нравственного протеста. Назначенные для этой цели члены Конгресса, в основном из числа руководителей партии в центре, провинциях и на местах, выступали с антивоенными призывами и тем самым нарушали введенные колониальной администрацией законы и порядки.
В соответствии с разработанным Конгрессом планом, участники этой кампании должны были формально заявить властям о своем намерении нарушить закон, указать дату, время и место своего действия. Их задачей было объяснять собравшимся суть следующих призывов: «Не вносить деньги в военный фонд; не посылать индийцев на войну; не давать материалов на военные цели». В случае ареста и последующего освобождения из тюрьмы участники кампании должны были снова и снова продолжать свои выступления[525].
К кампании гражданского неповиновения присоединились видные деятели Конгресса, в том числе Неру. 31 октября 1940 г. он был арестован и приговорен судом к четырем годам тюремного заключения. Изложение его речи на суде было дано в ряде газет, несмотря на преследования со стороны властей и цензуру. Газете «The National Herald» в Лакхнау удалось опубликовать 5 ноября даже ее полный текст под заголовком «Британская империя перед всемирным судом… Свобода в опасности. Защитим ее всеми нашими силами». Власти тут же вынесли предупреждение газете и запретили публиковать речь Неру в других печатных изданиях.
На суде Неру заявил, что он не был врагом народа Великобритании, а выступал против ее империализма, против отказа колониального правительства предоставить свободу индийскому народу. В войне Британии против нацизма и фашизма Конгресс предложил британскому правительству сотрудничество на почетных условиях. Это сотрудничество было отвергнуто. Поэтому Конгресс был вынужден прибегнуть к гражданскому неповиновению, чтобы дать индийскому народу возможность выразить свое мнение и решить, что он должен и не должен делать в этой британской войне»[526].
К этому же времени можно отнести последнее выступление Рабиндраната Тагора 14 апреля 1941 г. «Настанет день, когда по воле судьбы англичанам придется покинуть Индию, – сказал Тагор. – Но какую ужасающую бедность оставят они после себя, какое опустошение! Когда, наконец, поток их двухвекового правления иссохнет, сколько грязи и мерзости останется на дне!.. Когда я оглядываюсь вокруг себя, я вижу разрушающиеся руины гордой цивилизации, разбросанные как большая куча мусора. И тем не менее я не совершу страшного греха – утраты веры в Человека. Я верю, что после бури в небе, очистившемся от туч, засияет новый свет: свет самоотверженного служения Человеку»[527] .
Но тогда события развивались в другом русле. К февралю 1941 г. было арестовано около 25 тыс. лидеров и активистов Конгресса – участников кампании гражданского неповиновения, и сама она не вызвала
