наверняка расслышала в моем голосе сердитые нотки.
— Слушай, Гарри…
— Читала статейку в «Трибьюн»? Тебя разнесли в пух и прах. Говорят, разбазариваешь городскую казну на «косящего под медиума мошенника»? То бишь на меня. Полагаю, читала.
— Не было времени…
— Да я тебя не виню, — продолжал я. — Думаю, в Чикаго не много найдется налогоплательщиков, которые верят в чудеса и чародеев. Разумеется, еще меньше тех, кто своими глазами видел то же, что и мы с тобой, когда работали бок о бок или когда я, к примеру, спасал твою жизнь…
— Ты мне нужен, Гарри. — Глаза Кэррин опасно сузились. — У нас ЧП.
— Нужен? Тебе? Хорошенькое дело! Пропадаешь где-то больше месяца и вдруг сваливаешься как снег на голову. Между прочим, лейтенант, у меня есть офис, а в офисе телефон. Не обязательно топать сюда и портить человеку ужин.
— Хорошо. В следующий раз скажу убийце, чтобы он орудовал исключительно в рабочее время. Только сперва помоги найти его.
— Убийство? Что-то по моей части?
— Надеюсь, у тебя сейчас нет дел важнее? — усмехнулась Мерфи.
Я стиснул кулаки и поднялся.
— Сама знаешь, что нет.
— Тогда идем.
И мы пошли.
Глава 2
Мерфи наотрез отказалась садиться в мой старенький голубой «фольксваген-жук».
Правда, «жучок» давно не был голубым. Одна зеленая дверца, другая белая сменили своих предшественниц, исполосованных чудовищными когтями. Вместо прожженной крышки багажника Майк, мой механик, поставил красную. Пусть «жучок» не показывает чудес скорости и заводится через раз, тем не менее заводится — это обстоятельство служит мне утешением и вместе с тем удивляет. Удивляет потому, что практически любая техника имеет милую склонность сходить с ума в присутствии мага — вверх тормашками может полететь что угодно и когда угодно, — и автомобили не исключение из этого дурацкого правила. Я сказал Мерфи, что глупо рисковать ее аппаратом, когда есть мой. Куда там! Она упрямо стояла на своем, и вскоре я понял почему — Кэррин спешила. Она гнала свой «сатурн» по ночному шоссе безумной «елочкой», лавируя в сплошном потоке с такой скоростью, что я вжался в сиденье и до хруста вцепился в ремень безопасности. Хорошо хоть мы ехали не на мотоцикле…
— Где пожар, Мёрф?!
— Не хочу, чтобы нас опередили.
— Журналисты? — Я почти выплюнул это слово.
— Без разницы.
Больше она ничего не сказала. Зная ее дурную привычку к недомолвкам — Мерфи говорит только если сама этого хочет, — я до поры прикинулся шлангом, и остаток пути мы проделали в полном молчании. Когда Кэррин припарковалась и мы вышли, патрульный офицер повел нас к зданию, уже огражденному полицейскими желтыми лентами. Серебристая луна, почти совсем полная, заливала округу ослепительным светом. Мы шли гуськом, отбрасывая четкие тени. Над нашими головами в сторону аэропорта пролетел самолет; он шел на посадку, держа курс на запад, и я невольно засмотрелся ему вслед…
— Мерфи! — окликнул я спутницу. — Ведь мы уже выехали за пределы города. Разве пригород тоже под твоей юрисдикцией?
— Люди повсюду нуждаются в помощи, Дрезден. Предыдущие убийства произошли в Чикаго. Захотелось первой взглянуть и на это. Я работала с местными властями — вряд ли будут проблемы.
— Убийства? Постой, постой! Ты сказала
Куда там! Она даже не обернулась, просто повела меня внутрь недостроенного здания, внешняя отделка которого была почти завершена. Поначалу я не обратил внимания на табличку при входе…
— «Вер-сити»? — с удивлением прочел я. — Разве Марконе не выжег его дотла?
— Перенесли да перестроили. Подумаешь, плевое дело, — хмыкнула Мерфи.
Джонни Марконе — царь и бог предместий и бедных кварталов, короче, заправила всего преступного мира Чикаго. Прошедшей весной мы схватились в его клубе, тогдашнем «Вер-сити», из-за смертельного наркотика, появившегося на улицах. В результате клуб начисто сровняли с землей. Потом пронесся слух, что наркодилер, которому я позднее накостылял, был врагом самого Марконе и будто бы главный мафиози сам «заказал» мне того парня. Плевал я на кривотолки. Пусть думают, что Марконе пуп земли. Я не в обиде.
Внутри клуба повсюду лежала строительная пыль. На карточных столах валялись рабочие инструменты. Пластиковые ведра с краской и связки новеньких кистей терпеливо ждали своей очереди. Две галогеновые лампочки наполняли просторное помещение белым, неестественно ярким светом.
— Проснись, Дрезден, — угрюмо сказала Мерфи.
Я проснулся и глянул вниз. Еще шаг, и я бы вляпался. Кровь. Очень много крови. Прямо от моих ног тянулась багровая дорожка к человеку, утопавшему в глубокой луже крови. Повсюду ошметки мяса, клочья одежды… К горлу подступила тошнота, и я еле подавил жестокий позыв к рвоте.
На вид убитому было лет тридцать. Крупный мужчина. Короткая забавная стрижка — волосы шипами торчат в разные стороны. Парень лежал на боку, спиной к нам, руки скрючены, ноги поджаты. Футах в восьми от тела валялся маленький автоматический пистолет. Слишком далеко… И вот тут я заглянул ему в лицо.
Кто бы ни был убийца, к человеческому роду он не принадлежал, потому что лица у трупа не было. На месте рта зияла жуткая рана и виднелись окровавленные зубы. Уцелевшая половинка носа висела набок. Глаза были вырваны, причем клыками — в круглые отметины натекла кровавая жижа. Куртка и рубашка изодраны на лоскуты и насквозь пропитаны кровью. Руки превратились в сплошное месиво, от выпотрошенных внутренностей исходило жуткое зловоние.
Увиденное до мельчайших подробностей раз и навсегда врезалось в мою память. Я зажмурился, глубоко вздохнул, потом еще и еще. Не помогало. От тела исходил удушливый смрад. Желудок наконец не выдержал, и меня вывернуло. Сегодняшний ужин разом оказался на полу.
Я отвернулся и уставился в стену невидящим взором. Все это время Кэррин не двигалась с места.
— Гарри? — тихо позвала она. Жесткие нотки в ее голосе куда-то исчезли.
— Кажется, я знаю его. Проверь по снимкам дантиста.
— Да? И кто же это?
— Я звал его просто Ежик. Из-за прически. Он был телохранителем Марконе.
Мерфи коротко выругалась.
