Луна светит безумцам

волком. Человеческое существо! Здесь мисс Уэст предъявить нечего. Она просто… существо.

Вдруг она из тех диковинных созданий Небывальщины, что с легкостью меняют свой облик? Подельница Макфинна. Убивает в неурочное время разных людишек, чтобы отвести от него подозрение. О подобных созданиях я и не слыхивал никогда. Впрочем, моя подготовка в демонологии по большей части ограничивалась западноевропейскими сказаниями, это же капля в море. В конце концов, есть индейские поверья, духи майя, африканские легенды, фольклор восточной Азии… Эх, читать надо было почаще! Все руки не доходили, все времени не хватало. Запоздалые сожаления. Если Тера — чудовищное порождение тьмы и в самом деле хочет меня погубить, то сегодня ей уже предоставилась отличная возможность придавить меня по-тихому, а вместо этого она прилежно ухаживала за мной.

Круг замкнулся. Бога ради, объясните дураку, чего Тера добивается?

Вопрос хороший. Он магнитом тянет следующие «хорошие» вопросы. Кто эти детки, что тусуются по заброшенным магазинам? Чему Тера их обучает? Собирается создать культ преданных последователей по примеру вампиров или здесь кроется что-то иное?

Тем временем просека сменилась узкой тропинкой. Под колесами зашуршал гравий. Тера проехала еще четверть мили и остановилась в лопухах.

— Выходи, — скомандовала она. — Харли где-то рядом.

Мое счастье, что раздолбанная колымага дотянула почти до места — все меньше топать придется. Солнце пока не думает прятаться за горизонт, да и после заката луна взойдет не раньше, чем через час. Словом, бывают в жизни светлые моменты. Выбрался я из машины и поковылял за Терой в ближайший лесок.

Симпатичный лесок. Раскидистые платаны, столетние дубы кронами сплелись тесно- тесно и задерживали верхушками солнечный свет. Темно и тихо. Птичья трель едва слышна, словно пичуги сочли за благо подняться повыше, к солнцу, к позднему осеннему теплу. От вздохов ветра багряные листья осыпались, кружились и падали, падали… Под ногами шелестел золотистый лиственный ковер, и звук шагов отчетливо раздавался в лесном безмолвии. Временами ветер пронизывал до костей; я от души радовался, что прихватил из гостиницы плащ.

Тера с виду по-прежнему была спокойна, однако в лесу явно старалась не шуметь, двигалась с преувеличенной осторожностью. Лишь пару раз под ее ногой хрустнула сухая ветка. От меня шума гораздо больше. Я чувствовал себя слишком погано, чтобы прикидываться последним из могикан, и просто плелся позади, изображая стадо кабанчиков. Пусть скажет спасибо, что вообще иду.

Мы и сотни ярдов не прошли, как Тера вдруг присела и стала напряженно озираться. Донесся тонкий протяжный свист, согнутое молодое деревце резко выпрямилось, затянув крепкую петлю вкруг ее лодыжки. Тера шлепнулась наземь, взвизгнув от удивления, и ее потащило по камням, по листве. Брык, брык-брык…

Я стоял дуб дубом и только ошарашенно пялился на нее. Внезапно перед моим носом из кучи опавшей листвы выросло нечто. Ни дать ни взять тень отца Гамлета. Акт первый, сцена четвертая. Сейчас распинаться начнет. Но вместо того чтобы оплакивать свою судьбу, призывая отмстить за погубленную жизнь, отмороженный «папаша» с ходу впечатал кулачище в мою многострадальную челюсть. Хорошо его понимаю — фиолетовый синяк семафорил красочно, грех не воспользоваться столь любезным приглашением. В общем, рухнул я. В глазах потемнело, в ушах зачирикало.

Упал больно, зато на здоровый бок. Открываю глаза. Прямо надо мной чья-то голая, грязная пятка. Пина-аться?!. Короче, сцапал я эту пятку и рванул с отчаяния что было силы. Обладатель немытых конечностей шмякнулся рядышком. Лежал бы, отдыхал, так нет. Не снижая скорости, он перекувырнулся, как это делала Мерфи при отработке падений, и железными руками схватил меня за глотку.

— Есть! Ты мой! — зарычал новоявленный Тарзан.

Я извивался, я отбивался, я мутузил чертова выродка, но, по-моему, он даже не замечал сопротивления. Он больше, он сильнее. К тому же последние пятнадцать часов я то и дело напарывался на чужие пули и кулаки. Вряд ли этот парень так же весело проводил свободное время.

Надо ли говорить, что мои шансы на спасение равнялись нулю.

Глава 15

Чаща леса. Осенний день клонится к закату.

Я отбиваюсь, потому что меня все еще душат. По соседству вверх тормашками болтается полуженщина-полуволчица с янтарными глазами. Простреленное плечо болит несусветно. Челюсть, которую отдубасила моя лучшая подруга лейтенант Кэррин Мерфи, ноет без остановки, словно там черти в салочки играют. Ничего не забыл? Вроде нет. Что ж, бывают дни и похуже. Величайшее преимущество мага в том, что я всегда могу чистосердечно сказать себе: «Бывает гораздо хуже!»

Мне в голову пришла идея. Настолько сумасшедшая, что не терпелось поскорее испробовать ее на жизнеспособность. Я перестал отбрыкиваться и сгреб парня за запястье.

Магия — та же сила. Она обретает форму в человеческих помыслах и чувствах. Главное — хорошее воображение. Помыслы определят форму, а слова помогут выделить эти помыслы. Вот почему чародеи свои заклинания произносят вслух. Словесная формула изолирует сознание заклинателя от обжигающего пламени магии. Если сплетать заклинание из привычных выражений, то разуму придется не сладко — ведь надо еще отделить слово от помысла. Вот когда с уважением вспоминаешь о мертвых языках и древних наречиях, в которых никто толком не разбирается. Многие чародеи пользуются либо заковыристыми словечками, либо вообще несут жуткую белиберду. В принципе разницы нет — заклятие все одно действует. Впрочем, с магической энергией вполне можно работать и напрямую. Без экстравагантной абракадабры. Если вы не боитесь за собственную крышу, разумеется.

Тарзан нечленораздельно мычал. Возле моей щеки что-то смачно хлюпнуло в грязь — то ли слюни, то ли хлопья пены. Я собрал остатки воли, заарканил изнуряющий страх (благо его было в избытке) и сосредоточился на желаемом. В глазах заплясали цветные точки. Потом цветные точки сменились чернотой. Давление росло. Пора. Я стиснул зубы и разом освободил накопленную Силу, как булыжником из рогатки выстрелил. Заслонка открылась, и в мою голову хлынул яростный поток ослепительно ярких образов и видений, в ушах засвиристела дикая какофония звуков. Бесчисленные ощущения обострились до предела и штурмовали рассудок с упорством, достойным лучшего применения. На меня ополчилось все — пряные запахи земли и сухих листьев, тепло осеннего солнца, многоножка нестерпимо щекотала руку, и еще с добрый десяток ощущений я просто не мог определить — их рождала иная реальность.

Воздух вокруг наэлектризовался. Силовой разряд скользнул в мои пальцы, которые продолжали судорожно сжимать могучее запястье, и нападавшего шарахнуло электричеством, будто он выкручивал не человеческую глотку, а высоковольтную линию. Разряд прошил бедолагу насквозь. Тарзан грохнулся наземь, дергаясь в опавшей листве. На лице страх, потрясение…

Я со свистом втянул в себя воздух. Черепушка гудела, руки тряслись. Я с трудом встал