Охотники зашлепали вброд по мелководью, толкая маленькую лодочку перед собой и высоко подняв мушкеты. Изреель жестом велел Гектору забраться внутрь и сесть на нос, а потом великан занял место на корме, и вскоре каноэ заскользило через озерцо. Сидя на носу, Гектор чувствовал, как всякий раз, как Изреель делает гребок, каноэ рывком устремляется вперед. По сравнению с гребками гиганта его собственные старания казались совсем ничтожными. Никто из них не проронил ни слова.
Минут через пятнадцать Изреель вдруг перестал грести, и Гектор последовал его примеру. Каноэ тихо двигалось вперед, и тут Гектор почувствовал легкий удар по плечу, а в поле его зрения появилась рука гиганта. Изреель указывал куда-то вдаль. На бережку одного островка, трудно различимые на фоне зеленой растительности, стояли полдесятка диких коров. Они были поменьше домашних коров, знакомых Гектору по родной Ирландии; темно-коричневые, почти черные по масти, эти коровы были наделены природой длинными изогнутыми рогами. Трое животных стояли по колено в воде, поедая лилии. Остальные щипали траву на берегу.
За спиной у Гектора раздался стук кремня по стали. Мгновением позже спутник передал ему кусок медленно тлеющего запального фитиля. Гектор зажал его в зажиме мушкетного замка. Очень осторожно охотники подкрадывались к диким коровам, сокращая расстояние так, чтобы их не заметили. Порой одно из животных поднимало голову, на время переставая щипать траву, и проверяло, нет ли поблизости какой опасности.
Гектор прикинул, что каноэ уже подобралось к коровам на мушкетный выстрел, пусть и почти на пределе дальности, когда, совершенно неожиданно, раздался глухой раскат отдаленного взрыва. На какое- то мгновение ему подумалось, что это сигнальный выстрел с почему-то вернувшегося шлюпа Гатриджа. Но грохот донесся не от моря, которое было позади охотников, а откуда-то слева от Гектора, из саванны.
Из чего бы ни был произведен этот раскатившийся над саванной выстрел, он обратил диких коров в бегство. Высоко задрав в панике хвосты, они сорвались со своего островка и кинулись в озеро. Пробежав по мелкой воде, коровы поплыли прочь. На виду оставалась лишь неровная линия рогатых голов, понемногу удалявшаяся от островка.
Гектор уже собирался повернуться и заговорить с Изреелем, когда гигант сам подал голос: «Не двигайся!», и мимо правой щеки юноши скользнуло дуло мушкета. Ему на плечо лег мушкетный ствол. Гектор замер на месте, всякие мысли о гребле вылетели из головы. Вместо этого он покрепче ухватился за борта каноэ и затаил дыхание. Он услышал, как позади него Изреель слегка сместился на банке, и ощутил, как чуть сдвинулся у него на плече ствол мушкета. Донесся слабый запах горящего фитиля. В следующий миг раздался громкий треск ружейного выстрела. Он прозвучал так близко от лица Гектора, что у юноши зазвенело в голове, и он наполовину оглох. От порохового дыма заслезились глаза, и на время все впереди заволокло черным облаком. Когда дым рассеялся, Гектор посмотрел туда, где плыли коровы. К его изумлению, одно из животных отвернуло в сторону. Оно уже отставало, отделяясь от остального стада. Меткость Изрееля была поразительной. Попасть с такого расстояния в цель, да еще сидя в неустойчивом каноэ, — выдающееся достижение. Даже Дан, которого Гектор полагал лучшим из всех стрелков, каких знал, добиться такой точности счел бы очень трудной задачей.
А Изреель вновь взялся за весло, мощными гребками направляя каноэ вперед. Гектор поспешил помочь ему, ибо у дикой коровы еще оставались силы и она, напрягая их, повернула напрямик к берегу. Через считанные мгновения животное оказалось на мелководье и громадными прыжками, то и дело оступаясь, бросилось наутек. Из раны на шее текла кровь, на пузырящейся воде расплывались красные пятна.
Охотники догнали добычу на пологом берегу озера, когда та была еще по колено в воде. Это был молодой бычок, раненный и от того разъяренный. Развернувшись мордой к своим мучителям, он, фыркая от боли и ярости, опустил страшные рога.
Гектор отложил весло. Бык находился ярдах в пятнадцати, все еще на безопасном расстоянии. Юноша насыпал порох на полку мушкета, осторожно раздул тлеющий фитиль, пока тот не разгорелся, поднял мушкет и нажал на спуск. С такого расстояния промахнуться было невозможно. Пуля ударила бычка в грудь, и Гектор увидел, как животное пошатнулось от удара. Но бык был молод и силен — он не упал, по-прежнему стоял на том же месте, страшный и грозный. Гектор предполагал, что его спутник подождет, пока они оба не перезарядят оружие, а затем прикончит добычу. Вместо этого Изреель в несколько гребков загнал каноэ на мелководье, потом выпрыгнул в воду и зашагал вброд к молодому бычку. К своему ужасу, Гектор увидел, что рубщик кампешевого дерева безоружен. На поясе Изрееля висел длинный охотничий нож, но клинок оставался в ножнах. Юноша смотрел, как человек наступает на быка, а тот в последний момент опустил голову и кинулся на великана. Атака могла быть смертоносной. Но Изреель не отступил и одним безошибочным движением наклонился и ухватил животное за рога прежде, чем оно успело вскинуть голову и боднуть. На глазах Гектора великан, повернув корпус и используя свою громадную силищу, свалил бычка с ног. В кипении пены и заиленной воды дикий бык рухнул на бок, дровосек прыгнул на него сверху, навалившись коленом животному на шею и погрузив голову быка под воду. Он крепко держал пойманного бычка, а тот отчаянно дергался, стараясь вырваться из ловушки. Потом постепенно бык ослабел и прекратил борьбу; еще одно, последнее содрогание, и он перестал шевелиться.
Еще целую минуту Изреель удерживал голову утопленного животного под водой, чтобы оно наверняка умерло. Затем он поднялся на ноги и позвал Гектора.
— Вытащи каноэ на берег, потом иди сюда. Поможешь мне разделать тушу. Что сможем, унесем, а остальное достанется на поживу им.
Проследив за взглядом великана, Гектор увидел морды двух крупных аллигаторов; те скользили в воде, направляясь к охотникам и их добыче.
— Тут их уйма, — объяснил спутник. — По большей части, кайманы держатся на расстоянии. Но если они проголодались или в плохом настроении, то, бывает, и на людей набрасываются и под воду утаскивают.
Быстро работая, они принялись разделывать тушу быка на четверти. Здесь Изреель тоже выказал себя мастером. Клинок его охотничьего ножа рассекал шкуру и мясо, умело обходя кости и разрезая сухожилия, пока куски свежатины не были отделены от костяка. Охотники побросали мясо в каноэ и отплыли обратно в лагерь. Оглядываясь через плечо, Гектор видел, как на откос заползли кайманы. У него на глазах они начали хватать и рвать окровавленную тушу — точно громадные оливково-коричневые ящерицы набросились на кусок сырого мяса.
Добравшись туда, откуда охотники отплыли, Изреель привязал каноэ. Потом он наклонился и взял из лодки большой пласт свежей говядины. Ножом он проделал в центре куска длинный разрез.
— Стань поближе, — приказал он Гектору, — и сними шляпу.
Гектор сделал, как велел лесоруб, и не успел он хотя бы слово промолвить, как его товарищ поднял кусок мяса и надел его юноше через голову: пласт говядины повис на нем, будто какой-то плащ, кровь тотчас же пропитала рубаху.
— Так проще всего донести мясо до лагеря, — сказал Изреель. — Руки остаются свободными, можно держать мушкет. Если кусок слишком тяжелый, я срежу часть, чтобы ноша стала полегче. — Он надрезал еще два куска мяса и с двойным грузом, свешивающимся с его массивных плеч, зашагал по тропинке в лагерь.
Пока они тащились обратно по тропе, Гектор спросил у Изрееля об услышанном взрыве, который вспугнул стадо.
— Сначала я подумал, что это капитан Гатридж дает сигнал о своем возвращении. Но звук донесся из саванны. Это не испанцы?
Изреель покачал головой.
— Будь это испанцы, мы бы улизнули потихоньку. Это один из наших приятелей заготавливает кампешевое дерево.
— Но ведь будто пушка стреляла.
— Большая часть кампешевых деревьев — маленькие, с ними легко управиться. Но иногда тебе попадается большое дерево, футов, может, шести в обхвате, и древесина крепкая, так что невозможно разрубить на куски поменьше. Потому взрываешь его на части пороховым зарядом. Главное — знать, как правильно их расположить.
