— Вы знаете дона Фернандо? — спросил губернатор.
Гектор не замедлил с ответом:
— Один из людей, живущих у него в доме, приходится дальней родней моей матери.
Это была ложь, но вполне правдоподобная.
Казалось, губернатора занимает исключительно его фруктовый нож. Он вертел его в руках то так, то этак, словно пытаясь поймать лезвием солнечный блик.
— Разумеется, я слышал об алькальде и о его новой должности. Но я не знаком с ним лично. Охотно наведу справки о его нынешнем местопребывании.
Дон Алонсо отложил нож и улыбнулся:
— Сеньор Линч, возвращаться на корабль поздно. Я прикажу, чтобы приготовили комнату, где вы могли бы переночевать. И я буду польщен, если вы отобедаете со мной сегодня. А пока вверяю вас заботам лейтенанта Карвальо.
С этими словами коротышка встал со стула и что-то шепнул своим собакам. Они поднялись, потянулись и последовали за хозяином в коридор. А у Гектора осталось неприятное чувство, что он не заметил и не понял чего-то важного.
— Рад, что вы понравились дяде, Гектор, — сказал Карвальо, провожая гостя к выходу со двора. — Он искренний и добрый человек, вот увидите. Уже два года он мне вместо отца.
Карвальо привел Гектора в комнату, которая со всей очевидностью служила рабочим кабинетом какому-то секретарю. Там стоял стол с письменными принадлежностями, и Гектор быстро написал капитану Суону записку, в которой сообщал о благоприятном исходе переговоров с губернатором. Вручив послание лейтенанту Карвальо, он последовал за офицером наверх, в отведенную гостю комнату. Постель ему уже приготовили, застелив кровать свежим бельем, а в умывальной стояла лохань с горячей водой. Когда Карвальо ушел, Гектор разделся и блаженно погрузился в воду, размышляя о том, сколько времени понадобится губернатору, чтобы разузнать, где сейчас Мария. Он с удовольствием смывал с себя глубоко въевшуюся грязь и морскую соль, когда в дверь постучали. Вошедший слуга пригласил Гектора отобедать с губернатором.
Одевшись, Гектор спустился по лестнице в маленькую боковую комнатку, где за накрытым на двоих столом его ожидал дон Алонсо.
— Лейтенант Карвальо уже отбыл в консуладо по вашему делу, — дружелюбно сообщил губернатор, — так что сегодня мы с вами обедаем вдвоем. У меня нечасто бывают гости и среди них никогда не было тех, кому посчастливилось обогнуть Мыс.
Еда была прекрасная: за блюдом некрупных, но сочных устриц последовала великолепная говядина. Говорил, в основном, радушный и словоохотливый губернатор: Вальдивия, безусловно, страдает от того, что слишком удалена от резиденции правительства в Лиме; да, были некоторые трудности с местным индейским племенем мапуче; надежды отыскать серебро и золото не оправдались, но зато в изобилии лесов и можно разводить скот; он уверен, что со временем город будет процветать… и так далее.
Чем дальше, тем сильнее Гектора клонило в сон. Возможно, отчасти потому, что он испытывал некое умиротворение от пребывания на твердой земле после стольких недель в море. Отчасти же — от местного вина. Оно имело какой-то странный смолистый привкус. Губернатор убеждал Гектора, что это ему кажется, снова и снова наполняя бокалы. К тому времени как подали десерт — абрикосы, айва, взбитые сливки, которые сделали бы честь даже Жаку, — глаза у Гектора слипались. Губернатор, заметив, что гость устал и хочет спать, позвал слугу, и тот проводил молодого человека в его комнату. Гектор поднялся по лестнице, вошел, разделся и с благодарным чувством рухнул на постель.
Он проснулся разом, как от толчка. От выпитого вчера вина болела голова, веки будто кто склеил. Судя по тому, под каким углом солнечный свет проникал в узкое окно, было около полудня. Гектор встал, нашел одежду, которую ему вчера дали после купания, там, где вчера ее бросил. Его собственной рубашки и штанов нигде не было, и он подумал, что их забрали в стирку. Он умылся и оделся. На столе у двери стоял поднос с едой. Он с удовольствием позавтракал хлебом и свежими фруктами. Приятным сюрпризом оказался небольшой кувшинчик с шоколадом. Шоколад был не горячим, а всего лишь теплым, и Гектор понял, как долго спал.
Попытавшись выйти из комнаты, он с удивлением обнаружил, что дверь заперта. Он подошел к окну, выглянул. Окно выходило во внутренний дворик, где с ним вчера днем беседовал губернатор. Дворик был пуст. Озадаченный, Гектор снова попробовал открыть дверь. Она не поддалась. Решив, что тот, кто принес поднос с едой, уходя, по ошибке ее запер, он постучал кулаком и позвал, надеясь привлечь чье-нибудь внимание. Никакого ответа. Гектор снова высунулся в окно и опять закричал. Из-за угла выбежала одна из больших, поджарых собак губернатора и внимательно посмотрела на окно. Большего ему добиться не удалось. Собака посмотрела-посмотрела, потом повернулась и потрусила обратно, не обращая на юношу никакого внимания. Гектор сел на кровать и задумался, что делать дальше.
Дверь была массивной — из темной тяжелой древесины. Она держалась на петлях из кованого железа и открывалась внутрь. Вряд ли он сумел бы высадить ее или пробить филенку. Оставалось окно. Выбраться через него, конечно, можно, но до каменных плит, которыми вымощен дворик, тридцать футов. И ухватиться не за что — никакой ручки. И даже кустов внизу нет, которые смягчили бы падение. Гектор толком не понимал, на каком положении здесь находится. И ему вовсе не хотелось валяться на плитах дворика с вывихнутой лодыжкой! Нет уж.
Самое разумное — просто ждать. Посмотреть, что будет дальше. Он вытянулся на кровати и уставился в потолок.
Спустя некоторое время ему послышалось какое-то шевеление. Кто-то подкрался к двери с той стороны и тихо стоял там. Гектор лежал не шевелясь и затаив дыханье. Вскоре он услышал, как этот некто на цыпочках отошел от двери. Потом скрипнула ступенька. Потом снова все стихло.
День уже клонился к вечеру, когда наконец раздались решительные шаги. В замке заворочался ключ. Когда дверь распахнулась, Гектор был уже на ногах, готовый лицом к лицу встретить опасность. В дверях стояли те же двое солдат, что сопровождали их с лейтенантом вчера.
— Что происходит? — с недоумением и гневом спросил он.
— Идемте с нами, — тупо ответил один из испанцев.
Под конвоем двух солдат Гектор спустился по лестнице в прихожую, прошел по коридору до высоких двойных дверей, открывавшихся в помещение, которое явно служило залом заседаний. В центре комнаты стоял длинный, безупречно отполированный стол, рядом с ним — два десятка стульев с резными спинками. Беленые стены украшали парадные портреты, в том числе и портрет испанского короля. В углу комнаты Гектор увидел алтарь с большим распятием.
Но юноша тут же забыл об интерьере и обстановке — он увидел Изрееля. Его друг стоял возле одного из высоких окон, освещенный последним светом дня. Его запястья были связаны спереди, изорванная рубашка висела клочьями, а шея перевязана какой-то тряпкой с пятнами крови. Силач увидел Гектора, и на лице его отразились одновременно облегчение и досада.
— Изреель! — воскликнул Гектор.
— Попал в западню, — проворчал Изреель. У него сильно распух правый глаз и была разбита губа.
— Вашего друга очень трудно призвать к порядку, — негромко промолвил дон Алонсо. Гектор только сейчас заметил губернатора, который все это время тихо стоял в углу комнаты. — Мы пытались захватить ваш корабль, сеньор Линч. Но у нас не получилось.
Губернатор разговаривал с ним так же дружелюбно и приветливо, как и вчера за обедом. Племянник же, стоявший у него за спиной, держался очень напряженно.
— Вы сказали, что готовы с нами торговать! — возмущенно воскликнул Гектор.
Губернатор позволил себе виноватую улыбку:
— Боюсь, торговля невозможна. В эдикте вице-короля ясно сказано, что это запрещено.
— Тогда зачем вы просили меня написать капитану Суону?
Дон Алонсо небрежно махнул рукой:
— Записка не понадобилась. Капитан Суон выслал шлюпку на берег, достаточно было Луису переодеться в вашу одежду и встать так, чтобы его заметили с корабля.
